В сердце Райно бушевал пожар после мюзикла. Он вдруг подумал: – Говорят, что люди чувствуют сердцем. Но из книг по основам анатомии он знал, что за чувства отвечают гормоны, выделяемые железами. У Вивиан нет сердца, а есть ли у нее кровь? Чем питаются клетки ее тела? Он знал ее от силы недели две, но он ни разу не видел, чтобы она кушала. Ему было как-то не по себе такое спрашивать, но его так мучало любопытство, что он все-таки осмелился спросить.

– Вивиан, – он кашлянул в кулак. – А что ты кушаешь и как? Знаешь, после всего, через что прошли, я уже ничему не удивлюсь, – он приобнял ее. – Ты можешь мне доверять. Расскажи, пожалуйста.

Все уже ушли. Она лишь полезла под мантию. Он знал, куда именно. Наверное, если бы кто-то со стороны увидел, как глубоко внутрь она засовывает руку, то это его бы шокировало. Вивиан вытащила руку и положила в его руку резервуар от шприца без иголки. Райно словно ударило током. Он где-то в глубине сознания понимал, что все было именно так. Но очень четкое осознание к нему пришло только что. Он попытался улыбнуться, но приподнять краешки губ вверх было неимоверно сложно.

– Я так признателен, что ты мне рассказала, – сказал он и чмокнул ее в губы.

– Спасибо, – сказала она и такими глазами посмотрела на Райно, какими смотрят верные псы. Он вспомнил ее дерзкий характер и не мог поверить, что это тот же самый человек. Но это был все же тот же человек, та же самая Вивиан.

Все уже вышли, и они остались тут одни.

– А нам не пора идти?, – спросил Райно.

– Нет, я же тут работаю! Мне можно быть тут и после завершения сеанса. И спектакль это еще не все, что я хотела тебе подарить.

Райно вскинул брови от удивления: – И что же является второй частью моего подарка?

Она встала и направилась вниз по синей дорожке к сцене. Через десять шагов обернулась и пальцами поманила за собой. Райно встал и последовал за девушкой. Когда они подошли к самому первому ряду, она попросила его сесть на первом ряду. А сама пошла дальше и поднялась по боковым ступенькам на сцену. Вивиан потянула за толстую веревку толщиной с руку и начала сдергивать занавес вбок. Когда она, наконец полностью передвинула левый и правый занавес в стороны, она снова подошла к Райно. Он недоуменно посмотрел на нее.

– Что ты видишь Райно?

– Хммм, – он внимательно оглядел сцену. – Ничего.

– Вот именно, – обрадовалась она. – Ничего! А теперь, – она снова пошла на сцену и пройдя вглубь, потянула за вторую такую же толстую веревку.

Пологи занавесов потихоньку расступались, и Райно начинал видеть красивые железные стойки с крючками для курток и витиеватыми загогулинами. Сами стойки были черными, а загогулины, узоры и крючки были позолочены. На крючках висели куртки. Девушка спустилась со ступенек подошла к Райно и села на кресло.

– Хм, возможно ты даже не предполагаешь, что я имею ввиду.

Райно растерянно кивнул.

– Можно подумать, эти куртки забыли люди. Самые интересные пьесы проходят под вечер, а это значит, что на улице зрителей обдает ночной или вечерней прохладой. Но те люди, которые работают в этом театре лет десять и больше, уверяют, что люди почти всегда возвращаются и забирают свои забытые вещи. Да и случаев забывчивости бывает не так много. Но однажды с концерта пропала сразу сотня человек. И ведь даже ни один из них не вернулся за своими вещами. Это вещи тех сотни людей. Люди испарились, их куртки висят на крючках, и по сей день ждут своих хозяев. Этот инцидент назвали «сгинувшие в пьесу». Бытует мнение, что им так понравилась пьеса, что они ушли в ее мир и так и не захотели вернуться. Вивиан достала из заднего кармана черных джинсов свернутую в несколько раз газету.