Ничего подобного в этом городе со мной еще не случалось. Я приехал сюда вместе с коконом, и с тех пор заворачивался в него все сильнее и сильнее, не прилагая никаких усилий к высвобождению. Скорее всего, дело было как раз в том, что коконом я обзавелся именно для того, чтобы не испытывать никакой тоски. Чтобы не испытывать вообще никаких чувств. И за годы я этому прекрасно научился. Научился оберегать себя от всего, что грозило самыми наименьшими переживаниями. Научился не заводить мало-мальски близких связей и научился считать, что это – единственный верный способ жить спокойно. Теперь все разрушилось, вся эта надуманная защита от внешнего мира. Я чувствовал себя настолько беззащитным и настолько неуверенным, как будто мне снова было двенадцать лет и я снова, со слезами обиды на глазах, дрался со своим другом, казавшимся самым лучшим, попутно узнавая, что люди практически всегда не такие хорошие, как видится поначалу.

С ней мы познакомились когда мне было двадцать с чем-то лет. Я пришел на какую-то вечеринку, где знал одного человека из десяти и увидел там девушку, которая поразила меня ровно в тот самый момент, когда я ее увидел. В ней самой, в ее улыбке, длинных волосах и в ее родинках было что-то такое, благодаря чему она моментально заняла в моем организме место, будто всегда предназначавшееся специально для нее. Мне сразу же захотелось ее поцеловать, но сделать это я смог только через семь или десять встреч и с немалой помощью вина. После чего достаточно долго рефлексировал, стоило ли мне это делать, потом решил, что, несомненно, стоило, и целовал ее еще какое-то количество времени, а потом обручил нас властью данной мне моим сознанием или воображением. Что, весьма предсказуемо, ее напугало, и мы не виделись почти до самого моего отъезда сюда, около четырех лет. За это время у меня были какие-то еще временные подруги, в одну из них я почти влюбился, но ничего хорошего в итоге не получилось. Ровно так же как и плохого.

Когда мы с ней увиделись снова после долгого промежутка, я сразу же забыл, что этот промежуток вообще был. Мне казалось, что последний раз мы виделись вчера, и я пел вслух разные мелодичные, и чуть-чуть жалостливые, песни, а она улыбалась и начинала меня целовать в те моменты, когда я забывал слова. Но на самом деле прошло четыре года, и поменялись примерно все вещи, кроме той самой части моего организма. Тем не менее, мы снова начали видеться через два-три дня, и я настолько сильно боялся, что мы снова перестанем, что в итоге так и случилось. С тех пор я стал наращивать свой кокон, в чем до недавнего момента преуспевал. Но, несмотря на это, я оставил ей свой адрес перед тем, как уехать. На всякий случай. Наверное, думал, что она приедет, в самом худшем случае, через полгода после моего новоселья.

Конец ознакомительного фрагмента.