Когда я был молодым человеком, я часто видел на хлопковом заводе отца в Ташкенте сарта с длинной черной, явно крашеной бородой, хотя он не был старым человеком. Он был землевладельцем и хлопковым торговцем из Пскента. На наш завод сарт привозил на очистку хлопок, и я иногда подписывал ему чеки, по которым он получал кредит в банке за сданный товар. В этом скромном и тихом сарте, которого звали Бек-Кули-бек, никто не узнал бы Его Высочества, наследника престола, который в свое время, готов был к любой жестокости, грабежу и разорению всей провинции и коварному, хладнокровному убийству родного брата.

Когда в девяностых годах снова появились признаки волнений среди мусульман Кашгара, я спросил полушутя Бека-Кули-бека:

– Вы слышали, что происходит в Кашгаре. Почему вам не испытать судьбу там снова?

– Taхир,22 – ответил бывший правитель Кашгара, скромно опустив глаза, – мое время прошло…

Sic transit gloria mundi!23

Во всех городах Центральной Азии базар не только место продажи фруктов, овощей, и другой провизии, но и центр общественной жизни. В его многочисленных и просторных чайханах или чайных, оснащенных гигантскими самоварами и устеленных пестрыми коврами, в вечернее время перед омовением и молитвами собирается самое пестрое общество. Центральная Азия является демократической страной, без классовых различий или каст. Богатые и бедные, официальные беки и простые дехкане или фермеры сидят бок о бок в чайхане и пьют тот же чай из одинаковых пиал, едят один и тот же хлеб и вдыхают пары одного и того же табака из одного чилима или наргиле. Никогда в их головы не приходит брезгливая мысль брать ли в уста мундштук, который был обсосан сотней других, не думая о салфетке.

Здесь они свободно обсуждают все новости дня, последние мероприятия правительства, деятельность беков или сотрудников полиции, решения судей, коммерческую информацию и политические новости. В чайхане нет запретных тем и общественное мнение здесь выражается открыто. В итоге даже высокопоставленные и влиятельные люди должны считаться с базарными сплетнями, не отмахиваясь от них. Временами они переключаются на свои народные формы вещания, особенно любят искусство устных рассказчиков с их притчами и остротами или развлекающих их бродячих дервишей и юродивых дувана.

Некоторые новости, как молния, быстрым и таинственным способом, долетают не только на базар в Кашгаре, и не только от Яркенда, Хотана или других городов Кашгарии, но даже от таких далеких как Пекин или Кабул. Базарные волны слухов не менее загадочны, чем волны электромагнетизма.

Но вы будете напрасно искать китайских чиновников или солдат в плотных и разнообразных толпах чайных домов. Считая себя более цивилизованными и образованными людьми, они не смешиваются с местными жителями, хотя держат ухо востро, тщательно прислушиваясь к мнению базара.

На рыночной площади Кашгара находится самая большая городская мечеть, и поэтому можно сказать, что здесь, на базаре – центр духовной жизни города. Здесь обсуждаются и законы Шариата, и такие события, как потеря калоши каким-нибудь рассеянным мусульманином, сосредоточившим все свое внимание на молитве. В этой стране воров такое явление обычно, и более практичные и осторожные верующие размещают свои калоши перед собой и, падая ниц или стоя на коленях, не отрывают от них глаз.