На следующий день вновь назначенный второй помощник прибыл на пароход, стоявший под погрузкой у одного из причалов в районе мыса Эгершельд Владивостокского морского порта. Представился капитану и, приняв дела у сдающего, сразу же приступил к своим должностным обязанностям, начав контролировать погрузку генерального груза на арктический Тикси в устье реки Лены.

Сразу же несколько разочаровал капитан, показавшийся грубым, самонадеянным и хвастливым. «Может быть, первое впечатление обманчиво, – успокаивал себя Сергей. – Все-таки целых семь месяцев под его командованием. Это не на сочинском пляже спасательным матросом загорать: «Девушка, вернитесь, за буйки не заплывать».

Капитан Владислав Михайлович Иванов, 38 лет отроду, был выпускником Ленинградского высшего инженерного морского училища, или, как его уменьшительно величают, «Макаровки». Невысок, с крупными чертами лица, энергичен и словоохотлив. Непонятно, почему он при первой же встрече заявил, что является общественным капитаном-наставником. К чему бы такое, тем более по внешнему виду он мало походил на наставника, да и капитанский стаж не предполагал таковое, но говорить не значит делать, хотя слово тоже материально, о чем даже Библия упоминает.

На пароходе два старпома, что неудивительно – таково штатное расписание для экспедиционных антарктических судов. Первый, Василий Викторович Курбацкий, окончил училище на три года раньше Сергея, выше среднего роста, широк в кости, разговаривал хрипловатым голосом, неторопливо и степенно, слегка склоняя голову в сторону. При этом в глазах крылась едва заметная смешинка. Всем своим видом вызывал уважение и чувство надежности.

Вторым старпомом был Игорь Васильевич Воронцов, доброжелательный, с хорошим чувством юмора, на первый взгляд на пять-шесть лет постарше Курбацкого, хотя Василий Викторович тоже не выглядел мальчиком, казался старше своих лет.

Третий помощник – балагур и весельчак Володя Додончиков, выпускник Одесской высшей мореходки (ОВИМУ) 1978 года.

Курбацкий провел для всех вновь назначенных младших помощников капитана ознакомительную экскурсию по судну с детальным рассказом о наличествующих помещениях и их предназначении.

Погрузку закончили в конце рабочего дня 13 августа 1979 года, но капитан, подверженный суевериям, как и большинство моряков, резюмировал, что выходить в столь ответственный рейс тринадцатого числа, к тому же в понедельник, никак нельзя – удачи не будет, примета очень плохая. Но, как потом выяснилось, судьбу не обманешь: тринадцатого закончили – тринадцатого и должны были выходить. На столь очевидный обман и надеялся, всячески затягивая время с оформлением документов, и в результате добился своего: отошли от причала в 00:40 четырнадцатого августа.

Но от судьбы не уйдешь, она заплатит тебе сторицей за все махинации, как позже и произошло. Если бы капитан «Оленька» не тянул время, дабы избежать отхода тринадцатого августа, а снялся бы на несколько часов раньше, закончив погрузку, то никакого столкновения не произошло бы, по крайней мере с танкером «Генерал Шкодунович», который к тому времени находился еще в Северном море и помешать «броненосцу» никак не мог. Но это всего лишь сослагательное наклонение, а действительность такова, какова есть. Но очевидно, что судьба жалости не знает, и за обман пришлось заплатить неимоверную цену.

Переход до Берингова пролива нареканий не вызывал, на всем пути погода благоприятствовала: яркое солнце, голубое небо, небольшая океанская зыбь, которая отражалась солнечными бликами, слепя глаза, и прекрасная видимость. Все-таки август – лучшее время для плавания в этом районе, когда присмирели циклоны, как западные, так и южные тайфуны, атмосферные вихри словно отдыхают перед осенним наступлением своей разбойничьей деятельности. Суда, идущие на север и в противоположном направлении, стараются максимально использовать предоставленный природой шанс проскочить эти неспокойные воды, где трудно найти укрытие. Но даже при такой погоде «Оленек» совсем не походил на настоящего взрослого оленя, и стайера из него явно не получилось: скорость не превышала 11—12 узлов. Можно сказать, едва телепались. Как же он будет форсировать антарктические льды, если даже в идеальных условиях разогнаться не может?