Сергей нашел старшего стивидора Рафаэля, руководившего выгрузкой судна, и попросил его предоставить все тальманские расписки на выгруженное мыло для перепроверки, но в ответ последовало англо-испанское «no possible», означающее «нет никакой возможности». Поняв, что от старшего стивидора он более ничего не добьется («Шипра» тоже больше не было, и он стал неинтересен Рафаэлю), Сергей отправился в офис советского торгового представительства, надеясь, что там подскажут варианты решения этой проблемы. Но надежда таковой и осталась: представитель посмотрел на него усталым взглядом, усмехнулся и сказал: «Слушай, „ревизор“, мне бы твои проблемы! Тут у нас на предыдущем пароходе привезли три танка, а по документам их должно было быть четыре. Улавливаешь разницу? До сих пор никаких концов так и не нашли. Так что отстань со своим мылом, нарисуй какой-либо акт, что мыло смыло волной или его мыши сожрали. Придумай сам что-нибудь!» Пришлось уйти не солоно хлебавши, там действительно проблемы были поважнее банального хозяйственного мыла, которые даже в денежном выражении всей суеты не стоят. Затем вмешался капитан и каким-то образом решил этот предмет обсуждения с руководством порта. Главное, что грузовые документы закрыли «чисто».

За время длительной стоянки организовали несколько интересных экскурсий, и появилась возможность познакомиться с городом, побродить по его пыльным улицам среди какофонии всех видов транспорта на дорогах. Все куда-то спешат, никто никому не уступает, как молодые петушки, и при этом непрерывно сигналят. Горячая кровь испанских «идальго» не терпела возражений, взрываясь по малейшему поводу. Хорошо, что шпаг у них не было – давно бы перекололи друг друга. Похоже, правил дорожного движения у них тоже нет, а если есть, то их никто не соблюдает.

Город был не то чтобы старинный, но очень уж неухоженный, с облупленными, давно не ремонтированными оригинальными зданиями. Архитектура Гаваны разнопланова, здесь за почти пять столетий перемешались самые различные стили, от средневековых замков до позднего неоклассицизма. Ощущается французское влияние: порталы неоклассических колонн, обращенные к открытым пространствам и чисто испанские внутренние дворики. Ранняя колониальная архитектура вместила много стилей: мавританский, испанский, итальянский, греческий, римский. Жаль, что все запущено, так можно и потерять отечественные шедевры как часть собственной истории.

Запомнилось белое здание Капитолия, которое даже непосвященному напоминает его американского тезку, разве что в несколько уменьшенном варианте. Среди автомобилей преобладали старые американские модели, которые можно увидеть лишь в фильмах того времени, но совсем не редкостью были и советские легковушки: «Москвич-412» и «Волга» ГАЗ-21 – старая модель, с оленем на капоте. А вот магазины сильно напоминали наши, потому ничего интересного в них не было, в основном продавались советский ненавязчивый ширпотреб и консервы, непонятно зачем завезенные на остров среди океана, изобилующего самым разным рыбьим поголовьем.

Довелось побывать в городке Санта-Крус-дель-Нарте недалеко от Гаваны, где расположено знаменитое на весь мир предприятие по производству истинно кубинского рома Habana Club, одной из самых продаваемых марок рома в мире. Бренд напитка известен на острове с 1934 года. Ром производят из отборного сахарного тростника, в свое время он впервые появился в СССР, наделав много шума в многочисленных рядах любителей спиртного, в своем подавляющем большинстве удовлетворявших свои желания банальной водкой или самогоном. Само слово «ром» звучало как-то совсем необычно, его никто никогда не пробовал, а помнили лишь молодые, зачитывающиеся пиратскими романами, где обязательно присутствовал ямайский ром – любимый напиток пиратов. А тут как на голову свалился кубинский – наверное, такой же, как и ямайский, тем более они соседи; одна невиданная четырехугольная темная бутылка с пробкой, залитой сургучом, чего стоит. Цена была повыше, чем у стандартной водочной поллитровки, но более высокий градус и больший объем с лихвой компенсировали этот недостаток. В итоге на прилавках он долго не залеживался. Даже непьющие стремились хотя бы раз в жизни попробовать заморское пойло, о котором столь много слышали.