Второй электромеханик Иван Деревенский рассказывал, что проснулся от сильного удара и скрежета разрываемого металла. Рваная трещина прошла в районе его каюты, чудом не задев. Как был в плавках отдыхающим в койке после вахты, так и выбрался через трещину на палубу. Значительные ожоги тела получил плотник Гавриил Соловьев. Главному механику Шитикову пришлось плыть по разлившейся в воде солярке, которой изрядно наглотался. Через месяц-полтора появилась информация, что Шитиков умер в больнице Владивостока – вероятнее всего, от переохлаждения и воздействия той же солярки вкупе с сильнейшим нервным потрясением. Он стал шестой жертвой столкновения.

После бесславного возвращения «Оленька» на буксире в Ленинград «ревизор» оставался там еще около трех недель. Контролировал перегрузку уцелевших грузов на пришвартованный к борту однотипный дизель-электроход «Гижига», назначенный взамен не оправдавшего доверия «Оленька» в антарктическую экспедицию, а также занимался отправкой членов экипажа во Владивосток.

Из службы безопасности мореплавания пароходства прилетел капитан-наставник Анатолий Федорович Куров для детального выяснения всех обстоятельств произошедшей катастрофы. У всех без исключения членов экипажа взяли объяснительные.

Вот чем обернулась юбилейная, 25-я антарктическая экспедиция, некоторые участники которой грезили настоящими государственными наградами.

На следующий день после столкновения многие иностранные периодические издания вышли с крупными заголовками на первых полосах, сообщающими о происшедшем столкновении, и с описанием спасательной операции. Не обошлось без некоторой путаницы, в общем-то не носившей какой-либо направленности, а капитана Иванова почему-то называли 38-летним антарктическим ветераном. Может быть, с издевкой? Кто знает!

Спустя сорок лет Сергею удалось отыскать некоторые из тех публикаций. Нет смысла их здесь переводить, они сообщают уже известное нам.

В первой декаде декабря 1979 года Сергей вернулся во Владивосток, затем на месяц уехал отдыхать домой, в Комсомольск-на-Амуре. В январе 1980 года вернулся в компанию, получил назначение вторым помощником капитана на теплоход «Комсомолец Казахстана» из серии «Пятидесятилетие комсомола», который точно ни в какие антарктические экспедиции не пойдет с тропической бульбой и слабеньким главным двигателем. Отработал на нем около полугода и ушел в отпуск на два месяца.

Колебаний больше не было. Последняя точка в морской карьере была поставлена, а недавняя катастрофа и явилась той самой важной каплей, склонившей к окончательному решению уйти на берег и начинать следующий жизненный этап. Вместо прерванного антарктического вояжа Сергей отработал недостающие до пятилетней обязаловки месяцы на «комсомольце», и теперь уже ничто не могло помешать ему исполнить задуманное желание. «Жребий брошен!» Пути назад не было, все ниточки, связанные с пароходством, обрублены, нужно лишь официальное оформление фактического развода. Хотя шестой континент так и остался непознанным, но это не самая большая жизненная потеря. Новые приобретения, в корне меняющие жизнь, с лихвой компенсируют ее. А пингвинов с птичьими базарами можно и по телевизору посмотреть.

А дальше все пошло по уже определенному плану: из дома отправил в службу кадров пароходства заявление об увольнении по собственному желанию в связи с семейными обстоятельствами. Но заочно его не уволили, прислав телеграмму: «Вопрос увольнения необходимо согласовать лично парткоме». Еще одна закавыка, дело особой важности! Пришлось вылететь во Владивосток и явиться в партком пароходства за «визой» на заявлении об увольнении. Инструктор парткома пытался уговорить продолжить работу, ссылаясь на хороший послужной список и радужные перспективы, но предоставить квартиру было не в его силах, что и стало основной незыблемой причиной увольнения. Партийный функционер нижнего звена больше ни на чем не настаивал, конкретных аргументов не было.