У спасательного бота уже находились и распоряжались капитан Иванов и его дублер Курбацкий. Капитан выглядел осунувшимся, постаревшим, с просевшим голосом, но держался, пытаясь сохранить видимое спокойствие. Невозможно предположить, что было у него на душе, и не дай бог еще кому-то оказаться в его положении. Сергей не помнит, была ли объявлена шлюпочная тревога по оставлению судна или нет, а если и была, то передавалась от человека к человеку, ибо пароход обесточился и громкая связь не функционировала. Вместе с другими членами экипажа он принялся помогать женщинам и антарктическому десанту садиться в закрытую спасательную шлюпку, именуемую ботом. Спустили его на воду, и по штормовому трапу добавилось еще несколько человек. Ничего похожего на панику не наблюдалось, в основном стояла гнетущая тишина, изредка прерываемая короткими резкими словами и гудящим пламенем пожара. На фоне его бликов лица людей приобретали какие-то демонические черты с резко очерченными, искаженными формами. До многих уже доходило осознание, что они находятся на пороховой бочке из-за загруженных легкими фракциями топлива носовых трюмов. Охватывало подспудное неукротимое желание как можно скорее отойти подальше от обреченного «броненосца». Издалека раздавались тревожные гудки небольших судов, которых хватало в проливе. В основном это были рыбаки прибрежного плавания и малые паромы, курсирующие между берегами пролива.

«Ревизор» оставался на шлюпочной палубе, но при приближении огня, распространяющегося из кормовой части надстройки, капитан приказал всем находившимся рядом покинуть судно как можно скорее, ибо существовала опасность взрыва баллонов с пропаном, находившихся на главной палубе левого борта кормовой части надстройки. О возможной детонации легковоспламеняющихся нефтепродуктов в носовых трюмах думать было некогда. Сергей спустился по штормтрапу в спасательный бот. На шлюпочной палубе, в районе четвертого бота, все еще оставались дублер Курбацкий, капитан Иванов и еще несколько человек. По указанию дублера бот отошел от борта горящего «Оленька» и направился к ближайшему из судов, приблизившихся к пароходу для оказания помощи. При катастрофическом положении горящего полярника со смертоносным грузом в носовых трюмах единственно верной помощью являлось скорое спасение людей. Попытка погасить пожар могла лишь намного увеличить количество пострадавших из-за потенциального взрыва паров бензина и авиационного керосина. Тогда уже вряд ли на поверхности воды останется не только спасаемый, но и спасающие.

Оглянувшись, будто прощаясь со своим недавним пароходом, «ревизор» увидел поистине апокалиптическую картину: из иллюминаторов рулевой рубки на фоне темного неба вырывались на высоту 3—4 метров устрашающие рыжие языки пламени, словно из мифической преисподней. Самая настоящая картина из знаменитой дантовской комедии. Зрелище не для слабонервных, поражающее настоящей реальностью, в которую невозможно поверить, даже наблюдая воочию. Покинувшим горящий пароход в значительной степени повезло: ветер уносил черный ядовитый дым в сторону. Продукты горения зачастую не менее опасны, чем открытое пламя: стоит лишь раз-другой вдохнуть – и человек теряет сознание, а вместе с ним и жизнь. Дыхательные респираторы помогают, но далеко не всегда, они рассчитаны в основном на фильтрацию механических примесей в воздухе, но во многом бессильны против большинства химических газов, исключая угарный.

Заполненная людьми спасательная шлюпка подошла к небольшому иностранному судну, оказавшемуся ближе остальных, и высадила всех спасенных, кроме Сергея, являвшегося командиром аварийной партии, и старпома Воронцова, управляющего ботом. Они направились обратно для спасения оставшихся на борту. «Ревизор» сидел на носовом люке закрытого бота, наблюдая за окружающей обстановкой. Было еще темно, свежий ветер и вызванное им волнение лишь усугубляли картину общей инфернальности. Никаких спасательных средств или барахтающихся в воде людей не наблюдалось. Неожиданно на боте заглох двигатель и не желал заводиться вновь, хотя до горящего «броненосца» оставалось совсем немного. Оживить двигатель так и не удалось, при всех попытках завести он сразу же глох. Как выяснилось позже, матрос упустил с носа шлюпки фалинь – растительный конец, которым вместе с кормовым удерживают бот у борта судна. Он-то и намотался на винт, обездвижив моторную шлюпку. Лишний раз убеждаешься, что малейшая небрежность может обернуться самыми непредсказуемыми последствиями. При других обстоятельствах и отсутствии пришедших на помощь спасательных судов все могло закончиться плачевно для оставшихся на борту из-за кажущейся, но такой важной мелочи. Расстояние до «Оленька» не превышало полторы сотни метров, но преодолеть его вплавь при температуре воды около шести градусов и беспокойном море невозможно, разве что для спортсмена-моржа, да и то без гарантий. Но, к счастью, спасательный бот уже не играл исключительной роли, ибо много судов уже занимались спасением, спустив на воду свои спасательные средства.