Новая схватка, и обе женщины теперь боролись одновременно. Они держались за руки и дышали в унисон.

– Да где же эта акушерка? – простонала Тара. – Они же должны позвонить Джону!

– Поверьте мне, я уже была здесь один раз и знаю: мужчины только мешают, – сказала Конни, тяжело дыша, переживая последние моменты схватки.

Когда она посмотрела на Тару, то увидела, что та подобралась к кровати и колотится головой о ее спинку. Конни тяжело подошла к ней и погладила по спине:

– Эй, завтра это покажется вам дурным сном. Послушайте, хотите знать, какое имя я придумала для своего? – Конни оттащила Тару от кровати. – Мне это имя нравится с детства. – (Тара обернулась и посмотрела на нее.) – Квинн. Это семейное имя, давнее. Моя бабушка была Квинн. Она обычно говорила, что ирландцам оно приносит удачу, что никогда не знала Квиннов, которые жили бы плохо.

Тара продолжала раскачиваться на месте. Конни не понимала, слушает ли она.

– Первым у меня был мальчик, и Билл настоял, чтобы его назвали Уильямом, как и его. А я сказала, что, кто бы ни был следующим, мальчик или девочка, он должен быть Квинн.

Вернулась акушерка и обнаружила обеих женщин стоящими на коленях на полу и держащимися за руки.

– Судя по всему, ваши детки появятся одновременно, – сказала акушерка, отводя Конни в постель. – Ну давайте посмотрим, как ваши дела, миссис Купер.

Конни и Тара трудились вместе еще четыре часа.

Муж Тары, Джон, вернулся в госпиталь, но Тара заявила, что он может подождать снаружи, пока дела не продвинутся дальше.

– Мне нужна только Конни, – объяснила она акушерке.

Освободились частные палаты, но Тара не захотела перебираться туда. Когда в госпитале появился наконец Билл, Конни тоже решила, что ему лучше посидеть в комнате ожидания, пока его не позовут.

– Так, дайте-ка мне разобраться, – начала акушерка. – Вы обе хотите, чтобы ваши мужья сидели в комнате ожидания, потому что вы стали партнерами по родам?

Конни и Тара кивнули.

К половине одиннадцатого обе они были готовы.

– Хорошо, уже можно переводить в родильное отделение, – распорядилась акушерка, решив наконец, что женщин пора разделить.

Конни и Тару уложили на каталки и увезли из палаты. Они в последний раз хлопнули друг друга по ладоням.

– Удачи! – произнесла Конни хриплым голосом.

– Спасибо, – прошептала Тара.

– Ну а я готова поспорить, что одна из вас точно родит малыша девяностых, – сказала акушерка, толкая каталку Конни.

– В больнице никого нет, кто был бы настолько готов, – согласилась другая, толкая каталку Тары.

Когда Конни привезли в родильное отделение, Билл уже сидел там. Увидев жену, он вскочил и сложил газету, которую до этого читал.

– Ты не спешила, женщина, я тут сто лет жду.

– А я не ради твоего удобства стараюсь, Билл, – огрызнулась Конни. – Рожу, когда все будет хорошо и правильно.

Билл снова сел, крепко сжав губы.

Конни трудилась еще полчаса. Ей понадобились все оставшиеся у нее силы, до последней капли, так что было не до разговоров. В какой-то момент Билл встал, посмотрел на свои часы и скривился:

– Если бы ты сумела продержаться еще всего чуть-чуть, милая… До полуночи осталось две минуты.

Конни испустила пронзительный, рвущий перепонки крик, как какой-нибудь птеродактиль, защищающий птенца от хищника. Две акушерки подскочили на месте, а Билл тут же хлопнулся обратно на стул и так и сидел, ссутулившись, скрестив пальцы.

– Вижу головку, – сообщила одна из акушерок.

Боль стала невыносимой. И как только Конни подумала, что вот-вот разорвется на части, все закончилось.

– А вот и мы! – воскликнула акушерка. – Ох, какая изумительная девочка!