Буги не смотрела на меня, она сидела, забравшись с ногами в глубокое кресло и укутавшись в плед. В эту минуту она выглядела такой женственной, такой домашней... если бы не «Пустынный орел», лежащий на подлокотнике, и не болезненная память о «радушном» приеме. А кроме того, был еще взгляд: холодный, сосредоточенный, спокойный.

Сабж сидел на полу в углу комнаты и старательно делал вид, что его тут нет. Под левым глазом у него наливался синевой монументальный синяк: дурачок рискнул сунуться между мной и Буги, даже угрожал ей своим смешным «парабеллумом». Хотя, может быть, именно это меня и спасло. Я вырубился сразу, отхватив апперкот, но одним ударом Буги явно не ограничилась, потому что у меня болела не только челюсть, но и ребра, и правое плечо, и правое колено. Впрочем, если бы Буги захотела, она могла покончить со мной и с меньшими затратами энергии. Уж кто-кто, а я ее хорошо знал. Значит, она не собиралась меня убивать?..

– Ну и... что мы теперь будем делать? – спросил я, поскольку Буги не реагировала на мои слова.

Она впервые за время моего рассказа оглянулась:

– Завтра уйдем в трип. Отец настоял, чтобы я пошла с тобой и Сабжем. Это почти намек, Макс, пораскинь мозгами и подумай. – Она стремительно поднялась, бросила на спинку кровати плед, привычным движением сунула в плечевую кобуру «Орла» и прошла через комнату к двери. – Ложитесь спать. Завтра подниму затемно... И примите душ, воняет от вас, как от козлов.

– И тебе спокойной ночи, – подал голос Сабж, – был рад тебя увидеть.

Я бы не рискнул шутить с Буги, когда она не в настроении. Но Сабжу прощалось многое. Буги криво улыбнулась и ответила:

– Извини меня, Сабж, я, наверное, погорячилась.

– Я заметил, – кивнул Сабж, – но великодушно тебя прощаю. Как думаешь, в этой гостинице можно заказать ужин в номер?

...Не так-то просто уснуть, когда все тело болит. Да и дождь барабанил в гостиничную кровлю всю ночь, прекратившись лишь часам к четырем утра. Только тогда я наконец провалился в некое неспокойное подобие сна, в котором все время куда-то бежал, от кого-то спасался, прятался, боялся. Мне снились пропитанные влагой подвалы, странные слепые люди, приманивающие крыс игрой на дудках, жуткий художник с крестами пластыря вместо глаз... Я осознавал, что это сон, просто кошмарный сон, и понимал, что надо всего лишь проснуться. Но проснуться не получалось...

Поэтому я был даже рад, когда Сабж растолкал меня и сказал, что Буги ждет нас через полчаса на автостоянке.

Арендованный здесь же, в Бески-Юге, рыжий пикап неопределяемой марки и года выпуска глухо урчал. Буги сидела, открыв дверь, на водительском месте и курила. Судя по синякам под глазами, спалось ей тоже несладко. Как и мы с Сабжем, она была одета в темно-зеленый армейский комбинезон. Ничего, кроме оружия и левых документов, ни у кого из нас с собой не было. Все наши вещи остались в номерах.

Я кивнул Сабжу на переднее пассажирское сиденье, а сам забрался назад. Лег, насколько позволяло пространство салона, и мгновенно уснул. На этот раз мне не снилось ничего, и за несколько часов пути до Орлиного Гнезда я более или менее компенсировал гостиничную бессонницу.

Впрочем, несколько раз я просыпался и видел за рулем то Буги, то Сабжа. Вести пикап они мне не предлагали.

За несколько минут до въезда в Орлиное Гнездо я проснулся окончательно. Желтые, сливающиеся с ландшафтом руины городка уже можно было разглядеть в небольшой долине, зажатой между поросшими жестким кустарником холмами. Был полдень, и с безоблачного неба взирало на землю жестокое солнце.

После войны, радикально поменявшей климат всей планеты, здесь всегда стоит засуха. Дождевые тучи доходят до границ мертвой зоны, окружающей Эпицентр кольцом в пять-шесть километров шириной, и проливаются над пограничными городками вроде Бески-Юга. Сюда же дождь заглядывает редко. Лишь осенью безумные шквалы Санта-Берильес приносят непогоду, и тогда тонны воды с неистовой силой обрушиваются на желтую пыль. Такие ливни могут идти по две-три недели подряд и меняют пейзаж до неузнаваемости. Ярость воды срывает одни холмы и возводит другие, уничтожает незащищенные оазисы, создает русла недолговечных рек, чьи обезумевшие потоки сносят все на своем пути. Долина, где расположено Орлиное Гнездо, превращается в мутное озеро, и бурая вода полностью скрывает развалины городка. Многие подобные селения, оказавшиеся после войны в мертвой зоне, давным-давно либо сровняло с землей, либо засыпало наносным песком. Но есть и такие, что торчат гнилыми зубами руин по сей день. Когда сила воды иссякает и яростное солнце, прорвавшись сквозь облачную завесу, превращает вчерашнюю грязь в желтый песок, трудно поверить, что совсем недавно тут бушевал потоп. Его вызывают многочисленные заброшенные шахты, которыми изрыта почва под городком. Когда-то в них добывали йод и насыщенную им соль.