– Нет, они не задают вопросов.

– Как это? – мы уже подошли к трещине и сбросили в неё свой груз. Теперь Ханна отряхивала руки от остатков песка и пыталась отдышаться, глядя на меня снизу-вверх.

– Закон магов. Раз уж нам разрешено биться до смерти, то и причины сего не волнуют ни одну душу.

– Жестоко. – телефон разразился новым уведомлением. – Вот теперь мне точно пора.

Я было сделала шаг в сторону, когда Ханна схватила меня за руку, заставляя повернуться к ней.

– Слушай, ээээ…

– Сэм. – подсказала я.

– Слушай, Сэм, прости меня за тот случай. Мне жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах. – она виновато смотрела на меня, перебирая пальцами волосы.

– Ваш мир суров, что уж тут поделать. – я пожала плечами. – Ты сможешь скрыться от Билла и его шестёрки?

– Да, муж давно хотел уехать отсюда, теперь будет повод. – она улыбнулась. – Береги себя, Сэм. И спасибо тебе. – меня вдруг обняли, и я не смогла не ответить на этот прилив нежности.

– И ты себя, Ханна. – я улыбнулась ей и побежала на смену, уже готовясь выслушивать нагоняй за опоздание.

А нагоняй был, хотя на первый раз штраф решили не выписывать, сжалившись над примерной сотрудницей.

Меня будит подзатыльник. Сказать, что я потерял дар речи от шока – это не сказать ничего. Видимо парни, окружавшие меня, так и подумали, и решили помочь мне вновь обрести способность говорить – чей-то кулак влетел мне в солнечное сплетение, и я вскрикнул перед тем, как начать хватать воздух ртом.

– Он такой слабак, будто бьёшь маленького котёнка! – говоривший тряхнул рукой, и был готов в любой момент повторить действо. Беря во внимание его сравнение, я подумал, что единственной внушительной вещью в жизни этого парня были мускулы.

– Что притих, колдун? Перед настоящей силой ваши «особые» умения уже не таки крутые, а? – голос маячил сразу за бившим меня, будем называть его «Бицепсом», преследуя своего носителя. Парень был так же молод, как и «Бицепс», и так же напоминал собой высокую, мощеную скалу.

«Колдун? Это оскорбление такое?» – я зажмурился, пытаясь понять, как я тут оказался. Единственным последним воспоминанием было следующее: моя задница, искавшая, к слову, на себя приключения, покоилась на заднем сидении машины, когда эта тяжеленная железка со свистом развернулась, а моя голова оставила кровавый отпечаток на окне, покрывшемся паутиной трещин.

Верно, я ехал на встречу, которая обещала стать новой историей в прямом смысле этого слова. Откуда, спрашивается, черпать вдохновение, когда твоя жизнь до нелепости размеренна и предсказуема? Естественно извне. Моя первая книга не стала столь привлекательной, сколь мне бы хотелось, а рецензии стали ударом под дых, но также и катализатором. Если цитировать, вот что обо мне думали донельзя скучающие читатели: «Уэйн Брукс ворвался в писательский мир с потрясающим стилем и слогом! Этот парень знает, как посадить в нас зерно эмоций, взращивая его и извлекая из нас слёзы, и смех, и радость! Но, помяните моё слово, если он продолжит прятаться за повседневностью, я не вспомню о нём более, и никто не вспомнит! Нам нужен огонь, стихия, мы требуем азарт и сумасбродства! Да, мы прячемся от наших жизней в бумажных переплётах с текстом и картинками, чтобы переживать то, что никогда не случиться с нами, поэтому, Уэйн, прошу вас, мечтайте за нас! Мечтайте, мой дорогой! И в этих мечтах я надеюсь однажды встретиться с вами!».

И я стал мечтать. Я буйствовал в безмятежности, и дрался с посредственностью, и встретил столько новых лиц, и узнал так много душ. Я, как сумасшедший, записывал каждый свой сон, а каждая глупая мысль стремительно развивалась, превращаясь в безумную. Я писал снова и снова, рассказы, романы, повести, сказки, однажды даже ушёл в стихи. И меня признали, и меня читали, и это стало моей жизнью.