Обычно при одном только упоминании моей любимой пекарни у меня бы потекли слюнки, но сегодня лишь тихо заурчало в животе. Я не могла вспомнить, когда я в последний раз ела.

Я взяла кружку, а Джейн, поставив пакет на обеденный стол, посмотрела на сморщенные апельсины и сухие сосновые ветки, стряхивающие на блестящую поверхность пола коричневые иглы. Все это в центре стола осталось от благотворительного рождественского ужина в ночь сильного снегопада, когда Джек едва не был похоронен заживо. Внезапная вспышка гнева слегка разогнала мое уныние. Я была согласна с тем, что, решив действовать самостоятельно, я, возможно, нарушила наше соглашение о взаимном доверии. Но я не могла перестать думать о том, что, останься тогда Джек в постели, как то ему было велено, его бы не оказалось в ту ночь на заснеженном кладбище или он не упал бы в обрушившуюся могилу.

– Уже почти конец января, Мелани. Хочешь, я помогу тебе снять рождественские украшения?

Джейн указала на поникшую рождественскую елку в углу. Несчастные украшения ютились внизу, там, куда они соскользнули с голых ветвей рядом со сморщенными апельсинами на разных стадиях разложения, словно жертвы резни, в которой равнодушие было единственным оружием.

Я пожала плечами:

– Конечно. – Не обращая внимания на пончики, я, почти не ощущая вкуса, сделала глоток кофе. Я обхватила кружку ладонями, ощущая ее тепло, но, поднеся ее к губам, чтобы сделать второй глоток, остановилась. – Почему ты здесь? Сара и Джей-Джей сегодня с Джеком.

Джейн вздохнула:

– Помимо того факта, что мне не нужна причина, чтобы навестить мою сестру или принести ей еды, так как миссис Хулихан отсутствует, я принесла сообщение.

– Сообщение? – Я не стала скрывать надежду в голосе. Один из плюсов, когда имеешь сестру, состоит в отсутствии необходимости притворяться.

Она утешительно улыбнулась мне:

– От Ребекки. Она и Марк хотели бы встретиться с тобой и Джеком и поговорить по поводу съемок. Она подумывала пригласить тебя сама, но с учетом того, что дело касается также Марка и Джека, решила, что ей нужна я как посредник. Она упомянула о том, что со старинных ковров трудно смыть кровь.

Я вопросительно подняла брови. Ребекка была нашей дальней родственницей, а также бывшей девушкой Джека и моей немезидой. Она вышла замуж за Марка Лонго, чей главный талант, по-видимому, заключался в том, чтобы использовать свои далеко идущие связи для того, чтобы разрушить писательскую карьеру Джека.

Я закрыла глаза и покачала головой:

– Нет. Этого не произойдет. Нам больше не нужны деньги, с тех пор как мы нашли на кладбище рубины. – Я не стала добавлять «той ночью, когда Джек чуть не погиб», так как в этом не было необходимости. Та ночь запомнилась всем не только по причине падения Джека в провалившуюся могилу, но и потому, что некая сила за ноги затащила Марка в мавзолей, и его волосы стали совершенно седыми.

– Наши юристы уже связались с кинокомпанией, – продолжила я, – и предложили щедрую неустойку, если они сменят место съемок. Нам пришлось напомнить им, что мы были вынуждены согласиться лишь потому, что пытались избежать судебного иска после автомобильной аварии, когда Нола сбила Марка и этого жуткого продюсера, Харви Бекнера. Но теперь, поскольку мы нашли рубины, наше финансовое положение уже не столь отчаянное. Марк абсолютно ничего не может сказать, чтобы заставить нас передумать.

– Марк в курсе. Но Ребекка говорит, что это еще не все. Она предложила встретиться в твоем офисе в удобное для тебя и Джека время.

– С нами обоими? – Мне было все равно, сколь жалко прозвучал мой голос или как быстро мое твердое упрямое «нет» в адрес съемочной группы рядом с моим домом сменилось мыслями о том, что мне надеть на встречу, если вдруг там будет Джек, и что мне, вероятно, следует вымыть голову. – Он согласился?