– Странно, – сказала я.

– Что она ненавидела эту песню?

– Нет, все ненавидят эту песню. Я имела в виду, странно, что песня не только была в ее плеере, но что с ее помощью она заманила меня наверх в свою комнату в общежитии. Это должно что-то значить.

Мы присоединились к остальной группе. Я заметила Джека, и мое сердце сделало свое обычное сальто, однако тотчас же упало, стоило мне вспомнить, что между нами по-прежнему разлад и он не вернется домой вместе со мной.

Он проводил нас до внедорожника Фарреллов и подождал, когда Нола села внутрь. Не имея заранее отрепетированных слов, я молчала, хотя и желала что-то сказать.

– Джек…

Он пристально посмотрел на меня, и мне стоило неимоверных усилий не броситься ему на шею. Я поймала себя на том, что наклоняюсь к нему, потому что он мягко положил руки мне на плечи, не давая мне упасть.

– Да, Мелли?

– Ты оставил в шкафу полку со спортивными штанами и худи. Поэтому я их все развернула, перерыла и сорвала с полки сделанную мною же этикетку.

Его губы дрогнули, а в глазах промелькнул намек на так хорошо мне знакомый лукавый блеск.

– Ну, это прогресс. Поздравляю. – Он наклонился мимо меня, чтобы попрощаться с другими пассажирами внедорожника, а затем отступил назад. – До свидания, Мелли, – сказал он с улыбкой, затем развернулся и зашагал прочь. Я уже начала ненавидеть эти слова.

Я забралась во внедорожник, села, а когда пристегивала ремень безопасности, почувствовала что-то у себя за спиной. Пошарив рукой, я вытащила красную подушку в форме сердца. Даже не рассматривая ее, я знала: это подушка Адриенны с мелкими аккуратными стежками и оборкой по краю. Я нашла ее в коробке с вещами Адриенны на чердаке Вероники. У подушки имелась странная привычка неожиданно появляться в любом месте, независимо от того, куда ее положили в последний раз. Подняв глаза, я поймала на себе взгляд Вероники. К счастью, Майкл выруливал на улицу и его взгляд был сосредоточен на дороге. Вероника вопросительно подняла брови.

– Позже, – одними губами произнесла я и положила подушку в сумочку. Оставшуюся часть короткой дороги до дома я смотрела в окно, и все время то, что сказала Вероника, когда мы были в общежитии, эхом отзывалось в моей голове: «Я не могу подвести ее еще раз».

Надо будет спросить у нее, что она имела в виду. Вернувшись домой, я заперлась в ванной и дала волю слезам, но так, чтобы Нола меня не услышала. После чего начала новую электронную таблицу, чтобы помочь себе самой разобраться с проблемой, хотя я понятия не имела, с чего начать.

Я сидела за кухонным столом с ноутбуком, открытым для новой пустой электронной таблицы под заголовком Мелани Версия № 107. «Сто семь» было лишь моим предположением – реальное число, вероятно, было гораздо большим, – но пока я была готова признать лишь то, что число моих фальстартов, попыток стать улучшенной версией себя любимой уже было по меньшей мере трехзначным.

Вверху каждого столбца были проставлены дни недели, но описание дел было заполнено только в одной строке. «Одеться». В колонке «четверг», то есть сегодня, была напечатана единица. Вот уже почти тридцать минут курсор мигал слева от второго ряда.

Я сделала еще один глоток кофе и поморщилась. Миссис Хулихан и ее превосходное умение варить кофе вернутся лишь в понедельник. Я поставила кружку и, неохотно подняв руки, заставила их напечатать «утренняя пробежка». Джейн каждый день звонила мне, предлагая возобновить наши с ней утренние пробежки, но, как бы тяжко мне ни было, я еще не настолько ненавидела себя, чтобы до наступления рассвета выползти из постели, натянуть на себя что-то, что толком меня не согреет, а затем куда-то бежать.