К этому времени у Черчилля уже сложилась своя система взглядов на политику империи, над которой никогда не заходило солнце. Он пришел к выводу, что основная линия водораздела в мировой политике на рубеже веков сместилась, она лежала уже не между Россией и Англией (как это было в Х1Х веке), а между новой ведущей силой континента – Германией и “владычицей морей” Англией. Этот важный поворот во внешнеполитическом видении Черчилль совершил без агонии, на которую были обречены политики старой школы, все еще видевшие фокус мировой политики в афганском Гиндукуше, где Британская и Российская империи безрезультатно пытались штурмовать Афганистан.

Особое впечатление на англичан производила решимость немцев “завоевать после суши океан” – построить океанский флот. Отныне решения Британии в области строительства и размещения военно-морских сил исходили из того обстоятельства, что на континенте растет соперник. Прежде Лондон руководствовался правилом, что английский военно-морской флот превосходит объединенные флоты двух других сильнейших военно-морских держав (в конце Х1Х века это были Франция и Россия). Если Германия намеревалась создать флот, превосходящий английский, то и масштабы морского строительства расширялись соответственно. При этом рациональность “блестящей изоляции” становилась для Англии сомнительной. Между 1900 и 1905 гг. министр иностранных дел Ленсдаун пришел к безусловному выводу о пагубности столетней традиции неучастия в военных союзах. Пассивное восприятие происходящего могло обернуться конечной зависимостью.

Вначале в Лондоне пришли к выводу, что союзника следует искать за пределом Европы. Ленсдаун склонялся к выбору Соединенных Штатов, к заключению оборонительного союза с этой бывшей английской колонией, которая к этому времени стала первой индустриальной державой мира. Но многие обстоятельства препятствовали такому союзу. Одним из этих препятствий было противодействие американских ирландцев, которые ненавидели Англию, виновную в порабощении их родины. У Англии имелись значительные противоречия с Соединенными Штатами, прежде всего в Латинской Америке. Да и американцы отнюдь не стремились к союзу с прежней метрополией, они твердо руководствовались заветом президента Вашингтона: “Отстоять от обязывающих союзов с европейскими странами”. Все это делало формирование союза с США проблематичным.

Встретив трудности, Ленсдаун обратился к Японии. В 1902 году Лондон подписал договор с Японией. Этот договор ослабил угрозу английским позициям на Тихом океане. Но союз с Токио, действенный как преграда России и Азии, мало что значил в критическом месте – в Европе. После немалых колебаний, будучи прижатым к стене объективными обстоятельствами, исполненный страхов перед завтрашним курсом Берлина, Ленсдаун начал процесс сближения с Парижем.

Вначале британская дипломатия предложила французам образовать тройственный союз с Японией. В качестве приманки предлагалось совместными усилиями решить марокканскую проблему. Но французская дипломатия отвергла английские предложения. Для нее безусловно важнее был союз с Россией, только он обеспечивал ей выживание в случае конфликта с Германией. Однако поражение России с войне с Японией в 1904-1905 гг. привело к тому, что Германия почувствовала себя еще более свободно в Европе. Ослабленная Россия стала менее значимым противником. Теперь континентальное преобладание Германии было безусловным, и она могла с еще большей энергией обратиться на моря, где ее главным конкурентом являлась Британия.

В этих обстоятельствах решающий шаг в сближении с Антантой был сделан при наследнике Ленсдауна в министерстве иностранных дел – сэре Эдуарде Грее. Если немцы высокомерно учили “англосаксонских собратьев” урокам истории, то их соседи французы согласны были на любую дипломатическую комбинацию, которая обезопасила бы Париж. Начало компромиссу было положено в колониальной сфере – в 1904 году англичане дали французам свободу рук в Марокко, а те им в Египте. В 1906 году Грей заключил с Францией тайное соглашение (которое не было известно даже многим членам кабинета министров) о том, что, в случае нападения Германии на Францию, Англия поможет Франции и России, находившимся между собой в оборонительном союзе с 1892 года. Возможно, толчком для решения Грея было поведение Вильгельма II, внезапно появившегося в марте 1905 года в Танжере на территории, на которую много лет претендовала Франция. Это сразу же вызвало франко-германский спор и обозначило возможность конфликта в Европе. Это событие высветило авантюризм германского кайзера и трансконтинентальный размах его притязаний.