С Джеком все будет нормально. Судьба нанесет леди Рандольф болезненный удар по-другому. Заболеет ее мать – Клара Джером. Когда Уинстон навестит свою бабку, она покажется ему «бледной и измученной»^>707. В конце марта состояние больной резко ухудшится. Ее дочери и внуки попеременно дежурили у нее. «Она очень постарела, и нам приходилось вести себя очень тихо, чтобы ее не потревожить, – вспоминала внучка миссис Джером Клэр Шеридан (1885–1970). – В конце жизни она превратилась в настоящую индианку: неподвижно сидела и часами смотрела в огонь. Голову она заматывала шалью. Личность, обладавшая огромной моральной стойкостью и самоотречением, постепенно угасала»^>708. «Какое печальное время ты переживаешь сейчас, моя любимая мамочка, – читаем мы в переписке Уинстона с матерью. – Надеюсь, у тебя хватит сил пройти через все это»^>709. Миссис Леонард Джером скончалась 2 апреля 1895 года.

В июне того же года, во время посещения Бленхеймского дворца, Черчилль посетил могилу отца, расположенную рядом с местной церковью. Уинстон зашел в церковь, где пел детский хор, добавлявший «красоту и умиротворенность этому месту». Затем он направился к могиле. Было хорошее солнечное утро. Зелень и распустившиеся кусты розы радовали глаз. «Я был настолько потрясен ощущением покоя и тишины, что моя печаль отступила, – вспоминал он. – Отец наверняка выбрал бы это место для последнего приюта»^>710.

К тому времени уже не было в живых ни Леонарда Джерома, ни 7-го, ни 8-го герцогов Мальборо, и, учитывая прохладные отношения с бабкой, вдовствующей герцогиней Мальборо, у Черчилля остались только два дорогих ему человека, которые были старше его – мать и миссис Эверест. С Вумани, как он когда-то ее называл, Уинстон продолжал поддерживать отношения, которые еще больше окрепли после смерти отца. Понимая, что миссис Эверест тяжело материально, он помогал ей деньгами и добрым словом. В этот момент она жила у сестры Эммы на севере Лондона. Именно от Эммы Уинстон и узнал в конце июня, что его любимой няне нездоровится. Он тут же примчался к ней. На улице был ливень, и он промок до нитки. У пожилой женщины обострился перитонит, однако она ни о чем не могла думать, пока одежда Уинни не высохнет.

Побыв некоторое время с няней, Черчилль вернулся в казармы Олдершота. Утром на построении ему передали телеграмму, из которой следовало, что состояние миссис Эверест внушает опасения. Уинстон немедленно вернулся в Лондон. Взяв с собой доктора Кейтса, а также наняв сиделку, он приехал к больной. Она успела попрощаться с Уинстоном и впала в кому.

Черчилль остался сидеть у кровати миссис Эверест, держа ее за руку, пока в четверть третьего утра она не отошла в мир иной. «Наблюдать за ее кончиной было ужасно», – скажет Уинстон своей матери^>711. Его утешало только то, что «она была рада увидеть меня», что «она не страдала»^>712 и «приняла смерть спокойно»^>713. «Она прожила невинную, исполненную любви жизнь, служа другим людям и не мучаясь страхами, – напишет он впоследствии. – Она была мне самым дорогим и близким другом на протяжении всех первых двадцати лет моей жизни»^>714.

Черчилль организовал похороны няни на городском кладбище Лондона (City of London Cemetery and Crematorium)^>715. Зная, что, прежде чем прийти в их семью, покойная служила у священника из Камберленда, он связался с ним, предложив ему приехать и провести службу. Леди Рандольф находилась в Париже и в траурном мероприятии участия принять не смогла. Черчиллей представляли Уинстон и Джек, который тоже переживал, но старался сдерживать эмоции. На Черчилля произвело впечатление количество желающих проститься с покойной. «Были все ее родственники, большинство из которых приехали из Вентнора, – сообщал он своей матери. – Я был очень удивлен, сколько друзей она смогла приобрести в своей тихой и спокойной жизни»