– Я не поняла, мать дома? – Настя увидела ее сумку.
Заглянула в неё, порылась, ничего интересного не нашла. Но положила туда деньги. Несколько купюр.
– Дома, – буркнул Пельмень.
– А папаша?
– Тоже.
– Не вовремя я заскочила. Папка пьяный?
– Угу.
– Вот козел, угробит нам мать. Говорила же ему не пить, когда мамка дома.
Настя подошла к окну, открыла, высунулась едва ли не наполовину и замахала рукой, следом отправила воздушный поцелуй.
С улицу надрывалась Комбинация.
Юбочка Настьки приподнялась и Саня вновь увидел аппетитный холмик – сестра носила стринги. Взгляд отвести не вышло.
– Ты кому машешь? – попытался отвлечься Пельмень.
– Алексею, купил новую тачку.
– Вишневая девятка, угадал?
– Канеш.
Пух!
Настя снова надула и лопнула пузырь. Обернулась, извилась, поправляя поднявшуюся юбочку. Потом вытащила жвачку изо рта, сунула в первый попавшийся клочок бумаги и всучила Саше.
– Выкинешь, братик?
– Выкину.
Пельмень кое как справился со стояком и теперь сидел на полу. Вставать не торопился – после потугов с отжиманиями тупо не осталось сил.
– Полотенце твоё? – Настя взяла вафельное полотенце в котором пришёл Пельмень ноготками указательного и большого пальцев. – Чистое?
– Я обернулся, когда из ванной выходил.
– Не дрочил? – она повертела полотенце, критически осматривая. – Нигде его не обкончал?
– Я так то таким не занимаюсь, – возмутится Пельмень. – Я даже им не вытирался, если че.
– Понятно все с тобой, я в душ. Если мать придёт, пока меня не будет, скажи, что я вернула ей 50 рублей. А то она меня задолбала этими копейками! Мы с Лехой в день больше тратим!
С этими словами сестра сняла с себя свою юбочку и топик, оставшись в трусиках. Грудь у Настьки оказалась крепкого третьего размера, стоячая. Обернулась полотенцем.
Понятно все – особенности жития в коммуналке – они такие, но что б прям ТАКИЕ, блин…
– Отвернись дурында, хватит на меня пялиться, ты правила забыл? Или где мне по твоему переодеваться?
Трусики она сняла уже потом. И кинула в лицо Пельменю. Хрен его знает как тут по правилам принято, но трусики так и повисли на лице Сани.
– У-у… – выдавил Пельмень что-то нечленораздельное.
Снимать трусики с лица как-то не торопился. Сестра выскочила из комнаты в общий коридор к ванной.
А Пельмень, наверное, так бы и сидел на полу тесной коммуналки, но в этот момент зазвонил телефон, висевший у входной двери на стене.
Звук такой противный главное.
В комнатушке помимо Пельменя никого не было и трубку пришлось снимать ему. Телефон трезвонил и выключаться не собирался. Звонивший оказался настырным. Пельмень заставил себя подняться, и шаркая ногами поплёлся к телефону. Снял трубку.
– Але.
Из динамика послышалось кратковременное шуршание, а потом кто-то включил запись:
Дебилы, блин. Пельмень послушал куплет и положил трубку.
Через минуту телефон зазвонил снова. Но на этот раз Сашка выключил провод из штекера.
Одни орут.
Вторая сиськами вертит перед носом.
Третьи названивают. Наверное какой-нибудь тайный воздыхатель Насти.
Чокнуться можно в этой коммуналке.
Пока никто не вернулся, Пельмень порылся в своих вещах, нашёл новые шорты и майку, нарядил на себя. Надо валить в ДЮСШ, куда он так и не дошёл вчера.
Завтракать Сашка не стал – ограничился стаканом выпитой воды. Все – теперь жесткая строжайшая диета. Ее тоже следует раскисать и закупиться продуктами.