– Уралга! – призывно восклицала сторона, болеющая за Хасана. «Уралга» на тюркском языке означает «вперед, к победе!». Уры – древние предки башкир, заселявшие здешние уральские степи. «Алга» переводится как «вперед».

– Уралга! – гортанили друзья Хасана.

– Господа и барышни, мужики и бабы, а еще и товарищи! За победу в этом поединке я определил приз! – громко объявил Акбаш Шаяпов. – Большая малахитовая шкатулка с золотым колечком и царскими червонцами внутри нее. Все это завернуто богато расшитой шалью. А деньги в шкатулке, я вам скажу, немалые. Кто победит, тот будет волен распоряжаться ей, – отыскав глазами Амалию, закончил он под одобрительные аплодисменты горожан, собравшихся на мосту.

– И ещё, – переждав паузу, он махнул своей свите, – пять бочек вина для рабочего люда! – гаркнул Акбаш, довольно разглаживая окладистую седую бороду. Рев толпы заглушил последние его слова:

– Ай да Акбаш-бай! Вот и лады! – ржали, словно кони, мужичье. – Уважил народ!

За всем этим с ужасом наблюдали с колоколен священнослужители, неустанно перекрещивая толпу. Узнав о выходке Акбаша, имам уединился в самом дальнем углу молельного зала. Взяв в руки чётки, он о чем-то шептал про себя, иногда вздрагивая от доносящихся до него дурашливых взвизгов людей, собравшихся у моста.

Хасан с Антоном стояли друг против друга. Каждый из них понимал, для кого они пытаются выиграть богатый приз. Одна только мысль, что не он, а его соперник будет удостоен чести вручить золотое кольцо Амалии, приводила в бешенство их обоих.

– Хугыш! – скомандовал Акбаш и взмахнул рукой.

Соперники с яростью бросились друг на друга.

– Уралга! – кричали на все голоса друзья Хасана.

– Шаян, Шаян! – визжали девушки, поглядывая на Амалию, вот-вот готовую расплакаться от того безумства, что творилось из-за нее у стен храма. Сердце ее разрывалось, оба молодых человека были ей близки по-своему. Никому из них она до сих пор так и не смогла отдать предпочтения. Каждый по-своему интересен.

Хасан – веселый увалень, приветлив со всеми, мог запросто зайти в кабак, посидеть с работными людьми, угостить всех. И делал он это от всей души, а не ради дешевой славы.

Антон – мужественен, собран, склонен к философствованию. Его пытливый ум не давал никому покоя. Прочитав всех классиков литературы, а в последнее время – политические труды Ленина и Плеханова, он подолгу обдумывал, делал выводы, выплескивал прочитанное своим товарищам. Те, послушав, отмахивались от него: «Ничего не изменишь, в книге все гладко сказано, в жизни всё не так. Как были мы рабами, так и умрем рабами. Алчности буржуев нет предела и конца. Никакими законами не искоренить „рассейскую“ действительность». Делая такой горький вывод, расходились работяги по рабочим местам.

Слушать Антона и Амалии становилось скучно. Тогда она начинала подтрунивать над парнем, а он не мог сразу переключиться на юмор, терял мысль, становился смешным, и это умиляло её.

…Празднующая толпа, взявшись за плечи, раскачиваясь, пела:

– Шаян, шаян! – пищали девчата, навеселе, раскрасневшиеся на весеннем солнце после хмельного кагора.

Девушки, в отличие от мужчин, держались вместе, в одной весёлой компании. Им нравились оба претендента: бесшабашный, с клоунскими выходками, Хасан и мужественный, белобрысый красавец Антон, любящий делать подарки всем своим подругам. Красивая она или нет, ему было все равно, ко всем он относился одинаково. В драках Антон был непобедим. Его необыкновенно сильный, длинный молниеносный удар крошил любого. А когда подвыпившие мужички в питейном заведении устраивали бузу, он никогда не принимал в этом участия. Отказывал даже хозяевам кабака, когда те просили его разнять дерущихся. Равнодушно поглядывая на потасовку, Антон перешагивал валяющихся и уходил. Если бы Хасан, тогда да! – и причина была бы, тогда бы и вскочил с радостью. И вот – нашелся повод, пришло время посостязаться в полную силу.