Диноэл помедлил еще несколько мгновений и зашагал прочь. Интуиция четко подсказывала, что в итоге его речи возымели эффект и ему был дан какой-то ключ, но ключ от чего? Что имел в виду гениальный шизофреник? Неведомо. Барселоны уже несколько лет, как нет в живых, и ныне дать ответ может разве что сама База. Но – замкнутый круг! – где же ее искать?

Но все же была в этом мутном море безысходности более чем жалкая соломинка – единственный аргумент, кроме слабой надежды, который Дин мог противопоставить несокрушимой позиции Джона Доу. Соломинка называлась Челтенхэм – остров в нижнем течении Твидла, скалистый треугольник под черными балконами стен Тимберлейка заполненной водами главной реки страны гигантской горной впадины, в двух шагах от шотландской границы, на крутом повороте к Корнуоллу, к Бристолю, к свирепому Бискайскому заливу. Своих догадок по поводу Челтенхэма Диноэл никому и никогда не высказывал, и в основном оттого, что даже самый доброжелательный слушатель счел бы их смехотворными, но что же делать, если ничего другого за все прошедшие годы в голову не пришло?

Когда в довоенном двадцать четвертом Кромвеля сбили над Тратерой (странная, к слову сказать, вышла авария, но что не странно в этой темной истории?), он упал прямиком на можжевельники тимберлейкских берегов, где его тут же встретил юный и прекрасный Ричард Глостерский (одно из длинной череды удивительных совпадений в жизни будущего короля Англии) – Ричарду только-только стукнуло шестнадцать, но своим двуручным мечом мальчик уже в ту пору владел так, что запросто убивал взрослых дядей – и тут же увез на Челтенхэм, которого до самого отбытия с Тратеры Кромвель не покидал. Именно там, на острове, Ричард и продемонстрировал влиятельному генералу нечто такое, чем навсегда завоевал его расположение, и не только его. В скором времени на Челтенхэм самолично пожаловал верховный лидер Стимфальской Империи Эл Шарквист, и дальше на Ричарда, в обход тогдашних международных санкций, утвержденных СиАй, полился такой поток благодеяний, что впору только руками развести.

Но все-таки самое главное то, что ты видел собственными глазами. Тогда, в мае тридцать шестого, после вынужденного вояжа под парусом вокруг Европы, Рамирес Пиредра, Гуго Звонарь и Дикки Барселона в буквальном смысле слова приплыли в руки Диноэла и инспектора Бартона, но в последнюю минуту удача отвернулась от Дина. Произошел обидный до невозможности курьез: под хорошим ветром со стороны Аквитании преступная троица проскочила устье Солуэя и неожиданно высадилась на восточном, шотландском берегу, под самыми стенами Дандреннанского аббатства. А Диноэл, себе на беду, желая максимально сократить друзьям путь в гавань правосудия, тоже переправился через реку и поджидал всю компанию на противоположной, английской стороне, возле Карлайла. Некстати потребовавшаяся переправа разрушила красивый план, Рамирес не упустил самой судьбой предоставленный шанс, и началась погоня – сначала вверх по Солуэю, до волока, потом на запад – то по ухабам Эдинбургского тракта, то по буреломам горной тайги; неистощимая изобретательность бывалого лесовика Звонаря, мастера всевозможных партизанских сюрпризов, как коса на камень, нашла на экстрасенсорное чутье Диноэла. Выиграл контактер: они с Бартоном счастливо миновали все звонаревские растяжки, заостренные колья и самострелы. В итоге загнанный Рамирес со товарищи, перебравшись через Алурский перевал, оказался прижат к бездонным ледяным водам Тимберлейка и поневоле решился на отчаянный шаг: захватив самого что ни на есть поэтического вида утлый рыбацкий челн, поплыл к Челтенхэмской скале, надеясь то ли на чудо, то ли вообще неизвестно на что.