Абсолютное большинство жителей Беларуси, опрошенных социологами в 2013 г., считают, что их объединяет в единую социальную целостность именно гражданство (91,5 %). Причем две трети из них (66,9 %) убеждены, что данный объединитель воздействует на них в сильной степени, затруднились с ответом на данный вопрос 5,3 % опрошенных, но только 2,3 % считают, что гражданство их не объединяет. Три четверти опрошенных в Беларуси (74,4 %) гордятся тем, что являются гражданами своей страны. Только 2,1 % респондентов не испытывают такой гордости, а 18,5 % не смогли однозначно определить свою позицию по данному вопросу.

В процессе формирования и упрочнения гражданской идентичности большую значимость имеет утверждение в сознании и поведении большинства населения страны важности идеи гражданственности. Эта идея, овладевая массовым сознанием и воплощаясь в практических действиях больших социально-демографических групп, становится мощным конструирующим фактором формирования человека – гражданина, готового и способного не только чувствовать свою сопричастность судьбам своего народа, но и эффективно трудиться не только ради собственного благополучия, а во имя благополучия своей Отчизны.

Воплощение идеи гражданственности в чувствах, сознании, волевых устремлениях и практических действиях людей происходит в едином русле с формированием и развитием в стране гражданского общества. Последнее характеризуется как сфера социально-гражданственной самоорганизации индивидов и добровольно сформировавшихся общностей граждан, защищенных правовыми нормами от прямого вмешательства и произвольной регламентации разнообразной деятельности граждан со стороны государственной власти и ее органов. Оно функционирует как общество, достигшее партнерских отношений с государством, но одновременно способное осуществлять контроль над органами государственной власти, как общество, в котором возможность граждан реализовать свои права и обязанности дополняется способностью и стремлением государства обеспечить права и свободы своих граждан.

В процессе проведенных в последние годы всебелорусских социологических исследований выяснилась весьма существенная тенденция, состоящая в возрастании гражданской идентичности в сопоставлении ее с национальной идентичностью. С 2002 по 2013 г. включительно доля населения чаще всего идентифицирующего себя со своей национальностью возросла в Беларуси с 21,8 до 81,0 %, а с гражданами своей страны с 24,8 до 91,5 % от общего массива опрошенных.

Новейшая философско-социологическая трактовка идентичности разработана выдающимся современным социологом Мануэлем Кастелъсом, который считает, что современные социальные системы организованы вокруг человеческих идентичностей, структурированных и детерминированных в отношениях производства, науки, технологий, культуры и власти. В глобализирующемся, неконтролируемом, нелинейно и непредсказуемо изменяющемся мире, утверждает он, «люди склонны группироваться вокруг первичных источников идентичностей: религиозных, этнических, территориальных, национальных… В мире, пронизанном глобальными потоками богатств, власти и образов, поиск идентичности, коллективной или индивидуальной, приписанной или сконструируемой, становится фундаментальным истоком социальных значений… Идентичность становится главным, а иногда и единственным источником смыслов. Люди все чаще организуют свои смыслы не вокруг того, что они делают, но на основе того, кем они являются или своих представлений о том, кем они являются». Вот здесь-то и возникает новая, порожденная информационно-технологической революцией, ранее не существовавшая идентичность, которая структурируется вокруг биполярной оппозиций между Сетью и «Я». В этой новейшей оппозиции, базирующейся на логике компьютеров, молекулярной генетике и стремительно развивающихся коммуникационных систем, возникает новая «разделяемая», реконструируемая идентичность». Эта идентичность, связанная с формированием инновационной среды, нуждается, с одной стороны, в эффективной защите от попыток ее подавления или разрушения, а с другой – в новой духовной среде. Главное в данном многомерном процессе – «не новизна интеллектуальной и культурной обстановки, а ее способность генерировать синергию на базе знаний и информации. Способность, непосредственно связанная с промышленным производством и коммерческим приложением инноваций». Речь здесь фактически идет о «вездесущности информации в информационную эпоху»