Когда Вонлярский с Дорофеевым, волоча пленного, углубились в проход метров на тридцать, сзади приглушенно ухнул взрыв, а потом сзади раздалось сопение.

– Кранты, гадам, – возникнув из мглы, хищно оскалился Морозов, и они двинулись быстрее.

Тучи в небе разошлись, на землю пал туман, дело близилось к рассвету.

– Ну вот, умеете, когда хотите, – значительно изрек комроты, стоя перед трясущимся офицером, и раскачиваясь с пятки на носок. – Целого гауптмана притащили.

– Фриц сам полз, – растянул в улыбке губы Петька. – Я его того, финкой в жопу подкалывал.

Ценного языка тут же доставили к комбригу, а оттуда, ввиду значимости полученной информации, в штаб армии, за что всех участников поиска наградили орденами «Красной звезды», которые те пришпилили к парадным форменкам.

Впрочем, на фронте, моряки их не носили. Как правило, это были солдатские, с расстегнутыми воротами гимнастерки, а под ними синел непременный атрибут – тельняшка.

Говорят, количество неизменно переходит в качество, что правда. Вскоре неразлучная тройка стала ассами своего дела, и группе стали давать еще более ответственные задания. Глубинную разведку и диверсии

Однажды, устроив засаду на дороге, они захватили штабной автомобиль с четырьмя румынскими офицерами, потом рванули немецкий склад с боеприпасами, были и другие, не менее интересные мероприятия.

Как известно, слава порой кружит голову. Так случилось и с группой Вонлярского

В одном из поисков, безрезультатно полазав трое суток по фашистским тылам, злые и оголодавшие разведчики, возвращались в бригаду не солоно хлебавши.

Непруха* пошла с самого начала.

Первой ночью они нарвались на вражеский «секрет» и едва унесли ноги, а под утро второй вляпались в болото, где на виду у немцев просидели весь день в камышах, под кваканье лягушек и комариный зуд, кляня все на свете.

Теперь, выйдя на соседнем участке к своим, разведчики гуськом топали по дороге и угрюмо молчали. По ней изредка проезжали грузовики, высоко в небе в беззвучных облачках разрывов, плыла немецкая «рама»*

– Вот придем, а Никола скажет, «брешете, не иначе припухали на хуторах, пили самогонку» – глядя на нее, нарушил молчание Жора.

«Николой» разведчики звали меж собой ротного и уважали.

Тот не прятался за спины подчиненных, сам ходил в поиски, не робел перед начальством.

– С него станется, – пробурчал Петро, а Дим лихорадочно искал решение.

И оно явилось. В лице группы пленных немцев, сопровождаемых двумя нашими пехотинцами.

– Разведка, закурыть е? – понимающе окинув взглядом пятнистые маскхалаты,– вопросил старший, пожилой ефрейтор в выцветшей гимнастерке и с двумя нашивками за ранение.

– Держи отец, – пробасил Жора, протягивая ему открытую пачку.

– Усим хальт! – обернулся ефрейтор к понуро шагавшим фрицам и, потянув оттуда сигарету, сунул ее под прокуренные усы. Жора щелкнул зажигалкой.

– Гарно жывэтэ хлопци, – с наслаждением затянулся автоматчик.

– По разному бывает, – вступил в разговор Дим, после чего кивнул на немцев, – откуда эти вояки?

– Это, браток так сказать, ишаки, – поправив на плече карабин, сказал второй пехотинец. Небритый и в плащ палатке. – У нас в части всех ишаков побило, ну мы и используем этих. Как тягловую силу. Таскают на позиции воду, шамовку* и боеприпасы.

– Разведчики переглянулись (у них возникла единая мысль), которую Дим тут же воплотил в реальность.

– Слышь, батя – наклонился он к старшему. – Дай нам на время вон того, мордастого, – и ткнул пальцем в рыжеволосого крепыша, с нарукавным шевроном роттенфюрера СС на рукаве мундира.

– Та бери сынок, – махнул рукой тот. – Мы соби ще достанэмо.