В ряду темных прямоугольников на фасаде выделялся только один – ярко-желтый. Сначала ее фигура казалась размытой тенью. Потом она подошла к окну, и Ришар разглядел четкий силуэт. Некоторое время она постояла неподвижно. Затем ее очертания снова задвигались в странной пантомиме. Он разглядел ее лицо в профиль – вздернутый нос, верхняя губа, парик. Она не спеша отвернулась и принялась расстегивать на себе платье. Потом Ришар ясно увидел, как она повела плечом и платье упало на пол. Она отошла от окна и стала невидимой. Ришар сообразил, что больше не чувствует под собой ног. И внутри стало пусто – как будто оттого, что у него на глазах верхняя часть ее тела с прямыми плечами и четко очерченными грудями растаяла, исчезла в серой дымке. Словно бы он смотрел фильм, режиссер которого стремился оградить зрителей от особенно пикантных сцен. Экхольт не замечал ни холода, ни ледяного ветра. Зато помнил ее теплую кожу – он совсем недолго прикасался к ней перед тем, как она вырвалась и выскочила из машины. Спотыкаясь, он направился к двери, за которой она скрылась. Не сводя взгляда с причудливого театра теней за белой шторой, он шагал по белому утоптанному снегу с черными проплешинами льда, пока не ударился о металлическую дверь.

Хотя Экхольт знал, что дверь заперта изнутри, он все же подергал ручку. Потом пнул ее ногой. Дверь не поддавалась. Он попятился.

Интересно, как она вошла? Он поискал глазами звонок, но его не было видно. Должно быть, ее ждали… Она уже бывала здесь, вот что! Словно в трансе, Ришар заковылял назад, к такси. Он слышал только скрип снега под ногами. Сев за руль, он мрачно покосился на подсвеченный циферблат часов. Из приемника доносились голоса клиентов, которым не терпелось вызвать такси, но он не обращал на них внимания – он не сводил взгляда с минутной стрелки на циферблате. Он шумно выдохнул – изо рта вырвался пар. Вскоре лобовое стекло совсем запотело, хотя пальцы у Ришара онемели от холода. Думать он мог только об одном: о ее тени за шторой.

Ему казалось, что минута тянется целую вечность. Стрелка не спеша обошла половину круга. Ришар Экхольт забыл о времени. Сквозь запотевшее лобовое стекло ничего не было видно. Он заскрипел зубами и подышал на пальцы, чтобы хоть немного согреть их. Потом завел мотор, прибавил обороты и включил на полную мощность отопление салона и стеклообогреватель. Руки он поднес к вентиляционным отверстиям, но не сразу почувствовал приятное тепло. Костяшки пальцев покраснели от холода, а сами пальцы стали белыми, бескровными. Скоро пленка на лобовом стекле оттаяла; образовались овальные пятна, через которые было видно, что творится снаружи. Кровь быстрее побежала по жилам. Ришар Экхольт по-прежнему ломал голову, размышляя о ее загадочном рандеву. Для кого она так вырядилась? О ком она думала, когда красила губы помадой, когда наклонялась почти вплотную к зеркалу и накладывала тени на веки? Он вспомнил, как сосредоточенно она водила кисточкой по лицу, не обращая на него никакого внимания, хотя он сидел в той же комнате и ждал ее. Мысли ее блуждали в другом месте; она представляла себя с его соперником! И платье она тоже выбрала для того, другого. Стоя перед зеркалом, она думала о том, как будет изменять ему. Она не собиралась работать – ни читать, ни танцевать. Она готовилась к встрече с любовником! Ришар Экхольт стиснул кулаки и с яростью посмотрел на дом. В окне до сих пор горел свет.

Машина понемногу прогревалась, а лобовое стекло наконец очистилось. Вдруг он услышал по радио, что она вызывает такси. Может быть, принять заказ самому? Подумав, он отказался от такой мысли. Вскоре на улицу повернуло такси с выключенными «шашечками». Водитель сдал к самому входу и не стал заглушать мотор. Значит, пассажиры вот-вот выйдут… На морозе выхлопные газы походили на серые комья ваты.