– Ты.. ты что? Издеваешься? Опять? – в этот раз ее тон звучал натянуто. Будто она на грани сорваться и облаять меня, словно я пробегающая мимо стаи собак кошка. – Ты бросаешь меня?

– Мам, давай не бу..

– Я тебе говорила, что девочкам вроде тебя не место в столице. Ты знаешь, кто туда приезжает на заработки, или как ты там называешь свои никчемные мечты, и теряются? Ты знаешь, чем именно они зарабатывают на жизнь? Это все сказки для наивных дурочек. Я тебя такой не растила. Вспомни своих школьных друзей. Даже в таком маленьком городке, как у нас, есть плохие люди. А там их миллионы. Никому ты не нужна. Никому. Только мне.

Она всегда славилась тем, что любила прервать меня. Ей важно только ее мнение. В любой момент. Тогда и сейчас. Она продолжала перебивать. Всегда. Как же мне хотелось закричать на нее, сказать, как достало все, что она говорит. Что я вовсе не нуждаюсь в ее дебильных советах. Что она мне больше не указ. Что я достаточно взрослая. Что я давно перестала считаться с ее мнением. Но я как обычно подавила ком ненависти, понимая, что она моя мама. И единственная, кто у меня есть.

– Я знаю, мам. Но я уже решила. Ты не остановишь меня. Прости, – как всегда я старалась успокоить ее разбушевавшееся воображение. И что со мной должно случиться? Откуда такое стремление меня защитить? Как обычно я извинилась перед ней. Хотя не должна была. В чем я виновата? Но испытывать вину за себя я давно приняла как должное.

Она повесила трубку. Типичное поведение инфантильного взрослого. Я перезвонила. Меня встретили тоскливые гудки. Звонок сбросился, а я набрала снова. В этот раз мама скинула. Она умела шантажировать меня и заставлять переживать. Всегда умела. И пользуется шантажом до сих пор. Перезванивать сейчас было бесполезно.

Я заметила сообщение на экране телефона. Это от Димки. Мой верный друг, словно бродячий пес, таскался за мной с самого детства. Если он узнает о моем отъезде, это разобьет ему сердце. В зоне дружбы он давно. Я знаю, что Димка испытывает ко мне. Вот уже пятнадцать лет он пытается из зоны Д перейти в зону Л. Но любовниками нам не стать. Не то чтобы он мне не нравился, просто он как брат. И я не встречаюсь с теми, кто знает обо мне больше позволенного.

«Привентос. Как дела? Прогуляемся завтра? Я в городе уже.»

Я научилась пользоваться его любовью ко мне. И довольно часто. Отказать мне – означало бы конец каких-либо отношений. И без намеков на прощение. Поэтому он соглашается со всем. У него есть девчонки. Но ничего серьезного. И если я поманю его, он бросит любую, чтобы прийти ко мне. Я ответила, что не смогу. Надо бы объяснить почему. Ведь это следующий его вопрос. Но мне не хочется выслушивать очередное поучение, как Москва меня проглотит. Мне хватило мамы. Я не готова к двойному удару нотациями.

«ПОЧЕМУ»

О чем я и говорила. Он предсказуемый. Или я. Плохая из меня подруга. Корыстная. Но его не останавливала моя эгоистичность. «Девушка с выгодой», – называл он меня. Говорил, что любя. Мы всегда делились новостями, планами и впечатлениями. Но последнее время я старалась отдалиться. Потому что хочу изменить свою жизнь полностью. А это подразумевает отказаться от прошлого. От того, что случилось пятнадцать лет назад. И Димка – мое напоминание.

Пятнадцать лет назад

С тех пор, как Ксюша сказала мне, что видела Лешу, прошла неделя. Когда она рассказывала о нем, то восхищалась. Она восхищается им? Особенно ей нравилось рассказывать про его пресс и сильные руки.

С самого утра лил дождь. По дороге, мимо окна, несло мелкий мусор. Рядом с окном водосточная труба. Вода мощным потоком лилась по водостоку, словно открыли дамбу. На улице пахло сыростью и землей. Почти весь день я сидела около окна и пялилась на дорогу. Меланхоличное настроение поддерживала музыка по радио. За завтраком мы с мамой не обмолвились ни словом. Но в обед мы обсудили мамину подругу, которая собиралась приехать на встречу выпускников. И мама возмущалась, что та намекала на ночевку у нас дома. Я молча ковырялась в тарелке, поднимая ложку с борщом, опуская ложку с борщом. Мама прекрасно знала, что я его терпеть не могу, но все же готовила борщ каждую неделю. И когда она спрашивала, как он на вкус, я говорила «пальчики оближешь», а саму мутило от одного вида капусты. Пока мама не видела, я старалась сливать остатки с тарелки в унитаз.