«Изъяли» на белый платок, предложенный хозяином.

– Ваша? – спросил Акимов.

– Моя, – подтвердил Кузнецов, – хорошая бритва.

– Оно и видно, – вздохнула Маргарита, осматривая вспоротые запястья. И продолжила: – Далее. На обоих запястьях с внутренней стороны имеются надрезы глубиной примерно пятьдесят миллиметров, длиной около семи сантиметров. Вены на запястьях вскрыты. Грудная клетка упруга при сдавливании, при надавливании из отверстий рта и носа ощущается запах этилового спирта. Все. Можно забирать?

И, не дождавшись разрешения и даже ответа (никакого почтения к власти), отдала распоряжение санитарам.

– Не вздумайте превращать это в систему, – предупредила она напоследок, – иначе настучу на вас, куда следует. Не помилую.

Машина уехала. Сергей глянул на хронометр. Третий час.

– Товарищ полковник, напоминаю, что при необходимости и вы, и Галина Ивановна должны будете явиться для дачи показаний…

Кузнецов заверил, что деваться никуда не собирается:

– У нас тут объект, и подозреваю, что будет не один. Надеюсь, мы тут надолго. Я вызову машину, довезут вас до дому.

– Не дергайте людей ночью. Я пешком.

Проводив представителя власти до калитки, Кузнецов спохватился, попросил подождать и, сбегав в дом, принес какую-то укупоренную скляницу.

– Возьмите. Флюид поистине конский, после ранений – незаменимая вещь.

– Да я…

– Бросьте, – приказал полковник, – отказа не приму, обидите.

Пришлось прихватить.

Дома уже, ополоснувшись и пробравшись через соседок, Акимов решился, открыл подарок.

«Ух, вот это запашина, аж сон пропал. Что за зверское зелье?»

Состав оказался не просто конским, а адским, крутило и жгло так, что целую вечность вертелся Сергей, беззвучно подвывая, пока соседка баба Валя не пригрозила привязать к кровати, чтобы не скрипел. Бежать оттирать маслом или еще чем и в голову не приходило, ибо тогда пришлось бы снова пробираться сквозь территорию, занимаемую рассерженной бабкой. Пришлось кусать подушку и страдать молча.

Потом внезапно жжение прекратилось, наступили мир и успокоение. Сергей с наслаждением отключился.

– Заканчиваем прием пищи! – командует новый мастер Мохов, складывая газету.

– А что во рту – выплюнуть или можно проглотить? – шутит кто-то.

– Можно и проглотить, – хмыкает Мохов, – можно и лопату в руки да во двор.

Это значит дворнику помогать. Снегу за прошедшую ночь нападало порядком, так что более желающих зубоскалить не находится. Колька отправляется работать, завернув на всякий пожарный кусок хлебушка. Трудиться-то будем по-взрослому, не грех и проголодаться. Они с верным «хаузером» вкалывают на совесть, иной раз и молодняк доверяют подучить – осторожно, конечно, чтобы без пальцев не остались.

Колька на хорошем счету. Он без удовольствия глядел на «мелких» первокурсников: вот кому не придется, как старшим, хлебать горя полной ложкой. Полное обмундирование – к тому ж на смену выдают по две рубахи и пары брюк, – плюс шинели, плюс отменные бушлаты, помимо ботинок (двух пар!) еще и валенки. И ежедневное бесплатное трехразовое питание – неудивительно, что скоро даже у доходяг перестают горестно болтаться ременные пряжки с литерами «РУ». Огнем горят на выдающихся пузах.

«Да и на здоровье, главное, чтобы работали как следует», – солидно рассуждал Николай. За себя-то он спокоен, судя по всему, получит он в итоге вместе с дипломом третий, а то и – тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, – четвертый разряд. А что, нет? Умеет, и многое, начиная с заточки резцов до обработки разнообразного материала, не только стали, но и алюминия, и даже цветного металла – было, а как же!