– Правда тут здорово? – Просияла Эмили, которая с книгой в халате смотрела на неё. – И даже уборная есть, там за ширмой. Я уже всё обследовала. Кстати, ты не против, если я займу вот эту? – Она похлопала по спинке второй кровати, на которой сидела.

– Нет, совсем не против. – Покачала головой Эльвин, которой и правда было всё равно.

– Я как раз только что закончила распаковываться. – Сообщила Эми, наблюдая, как Эльвин подходит и садится на кровать. – Тут прекрасные вместительные ящики. Правда у меня не слишком много вещей… Эй, ты меня слушаешь?

– Что? – Очнулась от мыслей Эльвин. – Да, конечно. – Быстро сказала она, даже не сразу сообразив с чем соглашается. Сейчас она не могла сосредоточиться на реальном мире. Слишком много голосов разом переговаривались в голове, слишком неспокойно билось сердце.

– Что случилось? – Осторожно спросила Эмили, откладывая книгу. – Ты такая грустная.

Эльвин почувствовала, что ещё чуть-чуть и слёзы покатятся из глаз. Быстро отвернувшись, она притворилась, что разглядывает узоры на стенах.

– Всё нормально. – Сказала Эльвин, и первая слеза побежала по щеке. – Просто… голова болит.

– Ты завтра распакуешь вещи?

Эльвин кивнула.

– А-а. – Протянула Эми, поняв, что её подруга сейчас не хочет говорить. – Понятно… Ну, давай тогда спать ложиться. Сегодня был напряжённый день.

Она быстро залезла под одеяло и отключила светильник, при свете которого читала.

– Спокойной ночи. – Сказала Эмили и, зарывшись в подушках, затихла.

Может быть она специально притворилась спящей, а может действительно очень устала – понять было невозможно. Но, как бы там ни было, Эльвин была благодарна ей за понимание и ненавязчивость, ведь ей и правда необходимо было побыть наедине с собой.

Она тихо встала с кровати, достала ночную сорочку и поплелась за ширму переодеваться, попутно вытирая сбегающие по лицу слёзы.

Почему она плакала, Эльвин не знала. Ведь её никто не обидел, ведь у неё появились новые друзья, и, кажется, всё хорошо.

– Что со мной? – Спросила она сама себя, смотрясь в зеркало, висящее у рукомойника. – Из-за чего вы плачете, мои глаза? Что вы такого увидели? Что пустили вы в моё сердце? Почему оно рвётся на части?

Ответа, конечно, не последовало…

Эльвин вернулась в полутёмную комнату.

Эмили всё так же смирно лежала, спрятав лицо – ни то спала, ни то засыпала.

Эльвин подошла к своей кровати и, выключив светильник, обессиленная, залезла под мягкое, тёплое одеяло.

Ей ничего не хотелось, она ничего не слышала и не чувствовала. С глухим стуком крупные слёзы падали на подушку из зажмуренных глаз.

Эмили заворочалась на своей кровати. Эльвин не шевелилась.

Время расплылось в ночной темноте. Минут и часов больше не было. Ничто не держало их. Они слились с густой, чернильной массой ночи и, пленённые ею, застыли. Придёт утро и, разгоревшись, растопит этот бездонный, тяжёлый океан, выпустив на волю время. Минуты снова побегут своей длинной, нескончаемой дорогой и тогда догнать их будет практически невозможно.

Рука Эльвин медленно поползла по подушке. И ей вдруг показалось, что за место шершавой ткани она чувствует прикосновенье чьих-то знакомых рук. Её сердце забилось быстрее от сладостного воспоминания. Но чьи же это руки? Кого так не хватало умирающей от тоски Эльвин? Сейчас и навсегда на этот вопрос в её сознании приходил лишь один ответ…

– Лиам. – Как в бреду прошептала Эльвин и, сама не зная что делает, потянулась губами к шершавой поверхности подушки. А потом, уткнувшись в неё лицом, словно упав в пропасть, заснула.

– Ты не спишь? – Внезапно услышала Эльвин голос с соседней кровати и проснулась.