– Вы так и не ответили на мое предложение насчет ресторана, – напомнил Георгий.

– А, ну да… – спохватилась Вероника. – Действительно… Так вы еще не оставили эту мысль?

– Ни за что! – решительно произнес Георгий. – Слово за вами!

– Что ж… Я согласна.

– Когда? – спросил Георгий.

– Ну, я не знаю… Допустим, в воскресенье…

– Ждать целых четыре дня! – в притворном ужасе воскликнул Георгий. – За что мне такое суровое наказание!

– Будем считать, что это проверка чувств, – усмехнулась Вероника. В темноте Георгий этой усмешки не увидел, он ее почувствовал.

– И чьих же чувств? – спросил он.

– Наших, – коротко ответила Вероника.

– Ну хорошо… В какой же ресторан мы пойдем?

– В какой хотите. Хотя бы в этот же. Хороший ресторан, хорошее вино…

– Договорились! – воодушевленно произнес Георгий. – Назовите адрес, и я заеду за вами на машине!

– Вот как, – опять же без всякого интереса произнесла Вероника, и опять это ее равнодушие зацепило Георгия за душу.

– Ну а что? – пожал он плечами. – Для меня это пустяк! Так сказать, моя обыкновенная жизнь.

– Не надо машины, – сказала женщина.

– Почему?

– Зачем нам выбиваться из социалистических рядов и обращать на себя внимание? Давайте просто встретимся в воскресенье на этом же самом месте ровно в девятнадцать ноль-ноль. Вы не против?

– Ничуть.

Из ресторана вышли двое мужчин. Они прошли совсем близко от Георгия и Вероники, приостановились, взглянули на них и пошли дальше. Отчего-то они Георгию не понравились, вызвали смутную тревогу. Хотя, казалось бы, какое ему дело до этих мужчин? Ну прошли совсем рядом, ну приостановились, ну взглянули… Так и что с того? Мало ли кто выходит из ресторана? На то он и ресторан, чтобы в него входили и из него выходили. А вот поди ж ты – от них вдруг повеяло какой-то смутной, едва уловимой тревогой. И с чего бы вдруг?

– Ваши знакомые? – кивнул Георгий вслед мужчинам.

– В первый раз вижу, – равнодушно ответила Вероника. – Мне пора…

– Я вас провожу, – сказал Георгий.

– Спасибо, не надо, – мягко отстранилась женщина.

Подошел трамвай. Вероника шагнула к нему.

– Значит, в воскресенье, в девятнадцать ноль-ноль! – крикнул ей вслед Георгий. – Я вас буду ждать!

– Я буду, – сказала женщина, входя в трамвай.

Дверь трамвая закрылась, он тронулся и увез Веронику.

До воскресенья оставалось четыре дня. Нельзя сказать, что все это время Георгий сгорал от желания увидеться с Вероникой. Были у него и другие дела – и служебные, и личные. Но тем не менее все эти дни он то и дело вспоминал о Веронике и, главное, чувствовал и понимал, что хочет ее увидеть. Она произвела на него впечатление, она его зацепила – а вот чем именно, он понять не мог. Своей ли внешностью? Редким именем? Нетающими льдинками в голубых глазах? Подчеркнутым равнодушием к его, Георгия, красоте и служебному положению? Еще чем-то? Он не знал ответа на все эти вопросы, да, в общем, и не стремился отыскать на них ответы. Он понимал и чувствовал, что ему хочется увидеть Веронику, и это было для него главным.

Рассчитывал ли он на дальнейшие с ней отношения? О да, конечно же! С такой женщиной да не завязать роман! Это было бы досадным и непростительным упущением, о котором Георгий жалел бы долго и мучительно, потому что не было еще у него такой женщины. Были всякие, а такой – нет! Ну а как долго будет длиться этот роман и чем он закончится, о том Георгий не думал. Сейчас для него было главным, чтобы роман поскорее начался.

В воскресенье он явился в условленное место не в девятнадцать ноль-ноль, а на час раньше. Вот просто-таки помимо собственной воли, чего с ним раньше никогда не случалось. Наоборот, на все прежние свидания Георгий предпочитал опаздывать. Пускай дамочка помается в ожидании, пускай она почувствует, кого потеряет, если он, Георгий, не явится на встречу. Но он являлся, с упоением ловил испуганную радость в глазах дамочки и с удовольствием выслушивал ее заискивающие слова: «А я уж думала, что ты не придешь, что ты обо мне забыл!» А тут – на тебе! Совсем другая ситуация! Настолько другая, что даже Георгий сам себе сейчас казался другим. Будто бы не сам он владел ситуацией, а наоборот, ситуация владела им. Это было странно, непонятно и как-то по-особенному волнующе.