В ситуации глобализации и возникающего глубокого духовного кризиса, когда в одном времени-пространстве соприкасаются различные конфессии, и казалось бы, взаимоисключающие типы мышления и постижения истины знания, возникают «как бы» «теоретики» и «теории», которые заключают в себе потенциальную возможность глобальных духовных столкновений, чреватых самодеструкцией современной цивилизации. Между тем эти «теории» основываются на исходных стремлениях к абсолютной власти и абсолютному богатству.

Теоретики не видят истины другой реальности, поскольку она для них «не существует».

Перед современной цивилизацией переход на новые траектории движения требует адекватного толкования цивилизационной истины.

Цивилизационная истина – сложное явление. Ее образуют три ипостаси – истина универсальных нравственных принципов, истина факта и истина исторического творчества. Конкретная конфигурация этих трех истин в одном образовании – это их эмпирическое воплощение в конкретном историческом субъекте. Если такой субъект не возник, то для массы цивилизационная истина, как сложное структурное образование, не становится навигационным ориентиром. Если истина не находит свое воплощение ни в метафорическом образе, ни в конкретной личности, обретающей статус универсальной сингулярности, то перед гуманитарным знанием, а более конкретно – когнитологий встает задача анализа этой ситуации и объяснения сущности навигационных образов и их функций в цивилизационном самосознании.

В ходе этого анализа обнаруживается, что представления, казавшиеся веками очевидными истинами, оборачиваются опасными предрассудками.

Современное гуманитарное знание не может двигаться вперед, не преодолевая предрассудки в собственной среде. Одним из таких предрассудков является гносеологический подход к оценке «образов-схем», которыми оперирует когнитология. Великое торжество «как бы» философов каждый раз состояло в нахождении «несоответствия» содержания «образа-схемы» и эмпирической действительности.

Но стоит поставить простой вопрос – какой эмпирической действительности, кроме собственного изображения, соответствует «мнимое число», понятием которого оперирует самая строгая наука – математика, как аргументация «как бы» философов рассыпается как карточный домик.

Последовательное применение аксиом гносеологии к цивилизационной сфере неизбежно влечет за собой легитимизацию парадоксальных выводов вульгарного материализма и бихевиоризма, из которых невозможно получить объяснение возникновения культуры цивилизацпй. А такое объяснение становится жизненно необходимым в ситуации, когда человечество оказывается на распутье и должно духовно преодолеть самого себя, свои предрассудки, чтобы выйти на путь новой свободы.

Когнитология подводит к пониманию того не сводимого к эмпирическим причинам «остатка» свободы, который при всей видимой «незначительности» с точки зрения действия всего многообразия факторов на поведение человека периодически производит «взрывы», открывающие бреши в старых представлениях. Через эти бреши проникают новые цивилизационные миры.

«Не делай себе кумира»

Исход. 20:4

«Не обращайтесь к идолам, и богов

литых не делайте себе»

Левит. 19:4

В философских и обычных словарях термин «когниция» обычно расшифровывается как знание или познание, т.е. либо как результат познания, либо как его процесс. В авторитетном словаре английского языка «cognition» толкуется как знание, восприятие, представление, как способность, отличная от эмоции и воли46. В контексте этого определения когнитология входит в один ряд с эпистемологией как теорией знания истины в контексте его методов и значимости и гносеологией как учением о формах познания. Николай Гартман суживал предмет гносеологии, ограничивая ее метафизической составляющей наряду с логической и психологической. При этом он имел в виду реальность, недоступную опытному знанию.