Остротой всех этих (и множества других) проблем, таящих в себе как опасность редукции целостной природы человека, так и возможную (притом с разных и порою неожиданных сторон) угрозу самому существованию мира, объясняется в определенной степени несколько алармистское звучание данной проблемы. И принятие той или иной «идеи человека» в аутентичности его природы означает и столь же определенный подход к пониманию мира и к оценке путей его возможного развития. Бытие разворачивается как диалог человека с миром, они взаимно создают друг друга. Поэтому мир творится человеком, и человек должен осознавать свою ответственность за становление содержания и формы мыслимого и выстраиваемого им мира. Сознание человека, ставшее планетарным явлением и выступающее неотъемлемым ингредиентом мирового бытия с помощью создания человеческой культуры, сообщившей развитию необратимый (в принципе) характер, позволяет человеку активно и направленно воздействовать на мир, а возрастающие научно-технические его возможности переводят эту способность в план непосредственно практический, что реально может определить то будущее, которое ожидает планету, определить судьбу мира.

Можно в целом сказать, что учет соображений контекста, особенностей процесса развития и условий реализации незаурядного явления переводит, казалось бы, отвлеченное обсуждение проблемы сверхчеловека во вполне практическую плоскость, а возможный результат развития процесса по своему значению делает обсуждение остроактуальным. Вопросы и подходы, представлявшиеся утопическими, но на протяжении долгого времени вновь и вновь овладевавшие человеческим умом и воображением, часто на самом деле представляют собой именно существенные вопросы, имеющие для него своего рода основополагающее значение, жизненно важный смысл или же являются некой особой болевой точкой, актуализирующейся в особые исторически значимые моменты выбора главных стратегий развития.

Разговор о сверхчеловеке на самом деле как нельзя более актуален. Во-первых, потому что речь фактически идет о восстановлении реально должного образа и представления о человеке, каким он видится по высшему замыслу и по возможности. Ведь, как выяснилось, прогресс обратим. Например, археологи при раскопках обнаруживают, что несколько тысячелетий назад тогдашние врачи делали такие операции на мозге, которые только еще осваиваются современными передовыми учеными. А наши так называемые современные технологии часто оказываются бледными подобиями тех технических находок, которые были известны в древних земных цивилизациях. И если прогресс в самом деле оказывается обратим, надо ли позволять инерции поворачивать историю вспять и снова и снова ходить по своим же старым следам? Но для творческого продолжения истории человек должен осознать себя – таким, каков он должен быть в поступательном своем развитии, а не в затухающей инерции, которая кажется столь уютной нетребовательному к себе современному массовому человеку.

Итак, можно сделать заключение о реальной актуальности проблемы сверхчеловека, которая по своему содержанию, пафосу, значению и последствиям имеет общекультурный характер и общечеловеческое значение. Представляется, что программа сверхчеловека имеет смысл и этическое оправдание, если она помогает человеку понять себя и занять правильное место в диалоге с развивающимся миром, если направлена против ухода человека из бытия, против его нравственного вырождения, против угрозы со стороны как бы незаметно, но весьма последовательно и настойчиво оформляющегося античеловечества