Теоретики естественной информации фокусируются, главным образом, на принципе «все или ничего» относительно естественной информации. Теория информации рассматривается как глава в теории познания, и поскольку, как считает Ф. Дрецке, знание требует истины, то и информация также ее требует. И с этим трудно не согласиться. Информация без истины или вопреки истине превращается в дезинформацию.

А. Скарантино и Г. Пиччинини, однако, считают, что такая позиция ведет к отрицанию натурального характера пробабилистской информации: правильный тезис, что информация может подчиняться знанию, ошибочно отождествляется с ложным тезисом, что информация во всех случаях подчиняется знанию [Scarantino, Piccinini, 2010, p. 317]. Значит, информация может и не подчиняться знанию. Обращается внимание на известный природный факт, что организмы выживают и воспроизводят себя, настраивая на относящуюся к ситуации, но несовершенную корреляцию между внутренними состояниями и внешними стимулами, между окружающими стимулами, угрозами и возможностями: возникает звук приближающегося хищника, и начинается бег ланей; появляющаяся краснота зреющего яблока делает его привлекательным. Организмы могут ошибаться. Некоторые ошибки точно вызываются пробабилистской информацией о событиях, которую не удалось получить. Ключевой момент состоит в том, что неудача в получении такой информации сопоставима с неполучением естественной информации [Scarantino, Piccinini, 2010, p. 319].

Авторы анализируют пример П. Грайса с тремя ударами колокола, свидетельствующими о том, что автобус заполнен пассажирами. Но если водитель производит три удара колокола, когда автобус почти пуст, то в этом случае мы скажем, что три удара колокола означают ложную (ненатуральную) информацию о заполняемости автобуса. Адвокаты тезиса Достоверности предлагают именно такую интерпретацию этого явления, полагая, что ложная информация в действительности информацией не является. Соответственно, они защищают применение тезиса Достоверности к ненатуральной информации. Наиболее аргументированную защиту этой позиции предлагает Л. Флориди, который расширяет аналогию, предложенную Ф. Дрецке, что ложная информация и дезинформация – это такие же виды информации, как подсадная утка или резиновая утка, которые представляются настоящими утками. Эта аналогия представляется особенно уместной, если ее сопоставить с панорамой современных информационных войн, которая «усажена» информационными подсадными утками.

Механизм возможной информации «работает» так, что возможная информация подается как натуральная, и таким образом достигается нужный политический эффект здесь и сейчас. Открытие истины через определенное время, как кажется, значения не имеет. Пробирка, в которой заключено вещество, представляющее угрозу для человечества, становится основанием для начала военного вторжения в суверенное государство. Когда обнаруживается, что такое вещество в данном суверенном государстве не производится, это кажется освежающей, но несколько запоздавшей новостью, не имеющей действительного определяющего эффекта. Теоретическая «фишка» заключается в том, что информация о возможности, в данном случае не соответствующая тезису Достоверности, оказывается более эффективной, чем последующая информация о том же явлении, соответствующая тезису Достоверности. Кроме того, ясно, что компьютерщики включают как истинную, так и ложную информацию под рубрикой информации. Это становится дополнительным доводом считать ложную информацию информацией.

А. Скарантино и Г. Пиччинини также обращают внимание на