Только сейчас я обратил внимание, что на кухне скворчит яичница, а с другой стороны – из ванной комнаты – доносится шум воды. По всей квартире витал аромат свежесваренного кофе.

– Ты прости, не люблю надевать ношеную одежду, – извинения прозвучали из ванной комнаты. – Вот, взяла твою рубашку.

– Я совсем не против, будь как дома.

– Ой, и последи за яичницей! Кажется, она пригорела…

Даже странно как-то – понимать, что живая женщина готовит тебе завтрак. Когда такое было последний раз? Когда здесь жила Даша… Давно… много лет назад.

На предложение проследить за яичницей я опрометчиво кивнул и тут же понял, что сглупил:

– Хорошо. А где ты взяла яйца? Я думал, в холодильнике мышь повесилась.

– Так и есть! – задорно ответил Алиса. – Это все, что я там нашла, даже хлеба нет.

Она вроде говорила что-то еще, но слова заглушил шум неизвестно откуда взявшегося фена. Он ревел как двигатель старого самолета, давно пора выбросить. И я, конечно, так бы и сделал, если бы подозревал о его существовании. Не самолета – фена, конечно.

Подцепив вилкой яичницу с плюющейся маслом сковороды, так чтобы она не развалилась на ошметки, переместил ее на тарелку, а затем погасил газ под конфоркой. Разделил приблизительно на две равные части и отправил на тарелки с золотым ободком. Достал столовые приборы: рядом с одинокими вилками легли ножи. В очередной раз подивился эстетичному зрелищу.

Сваренный в турке кофе разлил по чашкам, блюдец, к сожалению, не нашел. Зато сахар остался, кажется, со времен второй мировой… Одна целиковая глыба, которая немедленно была беспощадно раздавлена скалкой, так что теперь можно даже использовать чайные ложки, чтобы сделать кофе более приятным на вкус.

Алиса появилась неожиданно. Я даже на месте подпрыгнул. Смеющиеся глаза так и норовили поддеть нерадивого хозяина. Она к этому времени уже переоделась во вчерашнюю форму.

– Заедем сегодня ко мне, надо сменить гардероб.

– Как у вас все сложно, – покачал я головой, доставая из-под стола табуретку и усаживаясь на нее.

– Сама порой не рада, – вздохнув, Алиса опустилась на стул. Мебель в моем доме не могла похвастаться сходством: все предметы были из разных комплектов. А что-то так вообще осталось еще после университета и при использовании издавало жалобные стоны-скрипы. Сходить в «Икею» так и не удосужился.

– Приятного аппетита! – вежливо пожелала она, и мы принялись за завтрак.

В больницу приехали рано. У входа в палату стояли двое мужчин, облаченных в черные костюмы поверх белых рубашек. При взгляде на Алису они, не задавая лишних вопросов, расступились в стороны.

Перенесшая сердечный приступ Марина Ивановна лежала в кровати. Безжизненные глаза и темные круги под ними говорили о том, что она не спала по меньшей мере двое суток. На тумбочке стоял так и не выпитый холодный чай с присохшей к ободку чашки ниточкой от пакетика. У женщины не то что аппетита – элементарного желания жить не было.

– Здравствуйте, – приветливо поздоровалась Алиса.

Марина Ивановна вяло повернула голову и без всякого любопытства посмотрела сначала на Алису, а затем и на меня.

Интересно, она знает, что это я убил ее мужа? И, как следствие, сына тоже?

– Опять допрос? – в безжизненном голосе звучала усталость. Кажется, за последние дни она постарела лет на двадцать.

– К сожалению, да, – печально ответила Алиса.

Женщина приподнялась, устраиваясь поудобнее на спинке кушетки.

– Я могу повторить только то, что уже сказала вашим коллегам.

– И все-таки… они могли упустить какие-то нюансы…

– Хорошо. Спрашивайте, – покорно кивнула Марина Ивановна. – Надеюсь, это поможет поймать убийцу моего сына.