Он сразу почувствовал в руках недобрую мощь, представил, для чего может понадобиться оружие. Таков уж человек в тревожной обстановке. А он все еще оставался человеком огня и железа, несмотря на то, что жил в третьем тысячелетии, находился в данный момент на противоположном от Солнца конце Галактики.

Когда вернулся в пещеру, Юна все еще спала, но дыхание ее стало заметнее. Он тяжело опустился рядом. Когда же он заново привыкнет к человеческому телу! Так и тянет пошевелить хвостом или встопорщить гребень…

С некоторой завистью смотрел на Юну. Ей легче. Как и всем остальным рекнам, прошедшим метаморфозу. Благодаря врожденным инстинктам, им не придется заново овладевать телом…

Его глаза закрылись. Не было сил бороться с чудовищной усталостью. Для нового тела даже эта прогулка оказалась нелегкой.

Он подложил под голову копье и заснул.

Он проснулся от ощущения пристального взгляда. Рядом сидела Юна. Зеленые волосы падали на лоб, она потряхивала головой, отбрасывая пряди, снова жадно и радостно всматривалась в его лицо. Глаза у нее были большие, серые.

– Здравствуй, – сказал Мрэкр.

– Здравствуй, – как эхо откликнулась Юна. Голос у нее был низкий, с едва заметной хрипотцой. Она словно бы прислушивалась к нему, несмело улыбнулась. – Здравствуй, Мрэкр! Так вот какое оно – Неизбежное!

Они жадно рассматривали друг друга. Мрэкр был мускулистым, широкоплечим мужчиной с длинными волосатыми руками, Юна тоненькой и маленькой девушкой. Все в ней было еще не завершено, не сформировано, но в будущем она обещала быть красавицей. Не нужно знать канонов здешней красоты, да требуются ли какие-либо каноны в подобных случаях? Красоту чувствуешь интуитивно. Будь это цветок, лошадь или яхта под всеми парусами. Да не покажется это сравнение кощунственным.

– Я хочу есть, – сказала она жалобно.

«Все верно, – подумал он. – Кушать надобно при любом образе жизни».

Он вышел и огляделся. Собственно, на Земле съедобно практически все живое. Все, что прыгает, плавает, скачет, ползает, летает. Разница лишь в том, что одни пристрастились к рагу из змей, а другие к лягушкам. Полинезийцы обожали креветок, а бушмены – сушеных и жареных муравьев… Все понятно. Одна биологическая основа. Поищем и мы подходящую биологическую основу.

Вернулся с пучком мясистых клубней. До метаморфозы питался в этом месте, остается надеяться, что за это время еда не стала ядовитой.

Юна ждала. Она радостно поднялась навстречу, едва он появился у входа.

– Ешь, – сказал он и протянул клубни, – это норква.

Она недоверчиво повертела клубни в руке:

– Норква?

– Норква, – подтвердил он не очень уверенно. – Ешь. Теперь все переменилось.

– Теперь все переменилось… – прошептала она.

Все еще недоверчиво поскребла кожицу, но голод взял свое, и она уже без колебаний вонзила зубы в мякоть.

Но что делать дальше? В соседних пещерах наверняка происходит подобное с другими. С ним ушли Га и Гу, а Тэт, очевидно, увел остальную молодежь. Да, за разумом потянулось больше, чем за силой. Нужно немедленно разыскать остальных и держаться сообща.

Он подождал, пока она поела.

– Подкрепилась? Надо искать остальных. Я бы не хотел оставлять тебя одну.

– А я и не хочу оставаться! – крикнула она с испугом.

Юна вскочила на ноги легко и свободно. Она перенесла метаморфозу легче. Организм женщины всегда терпимее к переменам.

– Пойдем, – сказал он.

Она доверчиво взялась за его руку. «Бедная девочка, – подумал он. – Теперь твои надежды на меня как на защитника несбыточны более чем когда-либо. Я и раньше не понимал многого в вашем мире, но мог хотя бы ориентироваться по вашей реакции. А теперь и для вас все ново в Неизбежном…»