– А-а… – протянул Архип Филиппович, оторвав взгляд от бутыли. – Нет, не заподозрил. К доктору щасто незнакомые люди шаштают. Ночью даже… Выпил штакан воды, шухоту в гордле унял, да и шпать потопал.

– С котомками, что ли, шастают? – не без сарказма спросил майор Щелкунов.

– Бывает, што и ш котомками, – вполне искренне сказал Картузов, снова скосив глаза в угол.

Виталий Викторович помолчал, переваривая услышанное, потом задал еще один вопрос старику:

– И вы, конечно, этих троих не знаете?

Картузов пожевал губами:

– Двоих што были пошстарше, нет, не знаю. А вот третий, – старик сделал небольшую паузу, – так тот шибко был похош на Веньку Мигулю, – промолвил Архип Филиппович и указал скрюченным пальцем в окошко: – Ешо тот шкет! Картошку у нас воровал! Ево дом во-он штоит.

Майор Щелкунов глянул в окно по направлению пальца Картузова и задал новый вопрос:

– Точно это был Вениамин Мигуля?

– Не тощно, – призадумавшись, изрек Архип Филиппович. – Зрение уже не то… Вот ежели бы ты меня об том лет двадцать назад шпросил, когда я молодой был, я бы тошно сказал. Но што был похож – тошно.

Виталий Викторович вспомнил предсмертные показания Маши, дочери Гладилина, которая успела сообщить, что самый молодой налетчик был ей знаком. Вот и старик Картузов показал, что тот, что помладше, сильно смахивает на соседа доктора Вениамина Мигулю, семнадцати лет от роду.

Пришло самое время, чтобы пообщаться с этим Мигулей…

Вениамина Мигулю вызвали по повестке, он явился в отдел точно в назначенное время. На молодом симпатичном лице ни намека на беспокойство.

– Проходите, присаживайтесь, – указал майор милиции Щелкунов на стул, стоявший у противоположной стороны стола.

– Вениамин Иванович Мигуля, верно? – начал допрос Виталий Викторович, макнув перо в чернильницу-непроливайку.

– Верно, – отозвался Веня, демонстративно закидывая ногу на ногу, тем самым демонстрируя, что никакого уважения к собеседнику в милицейских погонах, сидящему напротив, он не испытывает. Столь вызывающее поведение свойственно отпетым уркаганам. Неужели этот пацан от них «науки» поднабрался? Те так могли себя вести, многие из них полжизни за решеткой провели, но вот почему так себя вел этот, едва оперившейся малец, было не совсем непонятно. Весьма интересно разворачивается допрос, посмотрим, что он принесет.

– Не подскажете, где вы были ночью с пятнадцатого на шестнадцатое апреля этого года? – сдерживая неудовольствие, спросил майор Щелкунов.

– А где ж мне быть-то? – ухмыляясь, ответил Мигуля. – Дома, конечно, был, спал без задних ног!

– Кто может подтвердить ваши слова?

– Бабка моя старая.

– Бабка? – переспросил Виталий Викторович.

– Ага, – кивнул парень. – Она самая.

– Хорошо… А где ваши родители? – задал новый вопрос Щелкунов.

– Нема родителей, – развел руками Мигуля и нахально уставился в лицо майора: – Еще вопросы имеются?

– Нет, – с легкой улыбкой ответил Виталий Викторович, внутренне собираясь дать допросу иной настрой.

Те, кто знал Щелкунова, внутренне подобрались бы и поостереглись, поскольку столь любезная улыбка не сулила ничего хорошего и означала крайнюю собранность майора и полную готовность нанести ответный удар. Развязного молодого урку следовало поставить на место. «Хотел, чтобы тебя поучили хорошим манерам? Что ж, тогда изволь!»

Улыбку майора милиции Веня счел за слабость и вызывающе усмехнулся: «Вот так с ними надо себя вести! Только такое обращение они и понимают!»

– Почапал до дома я, с утра не жрал! Кишки сводит! Бабка картошки наварила, – поднялся Мигуля.

– Не торопись. У меня еще один вопрос…

– Ну что там еще? – протянул Вениамин.