Исчезает вся мозаичная и пестрая морфология присутствия людей и остается только само присутствие, подобное тому, которое наблюдается в любом натюрморте.

От соседей и соседних мест остается идея соседства.

От связей остается абстракция связности.

От отношений – относительность и сравнимость, сопоставимость, например, уникальность, аналогичность или гомологичность места.

От людей – населенность (людность, безлюдность).

От любой деятельности – активность (бойкость, тихость, мертвость).

От наполнения и наполненности – освоенность (или неосвоенность).

От размеров – масштабность.

От всех значений – духовность или бездуховность места.

Таким образом, представление о месте достигает некоторой идеальности.

Во всяком случае, найти нечто похожее в реальности вряд ли удастся. Место как идеальный объект онтологично, но только онтологично. Некоторую логическую завершенность «место» приобретает только в географической действительности, точнее, в рефлексии по поводу этой действительности.

Как нам представляется, ближе всех к построению идеального объекта места в географии подошел А. Вебер в своей теории размещения (теория штандортов). Если бы он смог «отвязаться» от сферы производства и рассматривал бы размещение как таковое, он, скорее всего, вышел бы к необходимости поиска и создания места как идеального объекта.

Географическая действительность относительно идеального объекта «место» разворачивается по таким интеллектуальным процессам, как:

описание

изучение и исследование

проектирование

экспериментирование

конструирование

развитие

захоронение (мемориализация)

В оболочках этих географических действий и деятельностей идеальный объект «место», теперь уже «географическое место», онтологически и логически закрепленное в практике, возвращается в реальность, в реальную жизнь и реальную географическую среду, чтобы стать поводом для нового шага географического познания. Круг, необходимый для любого идеального объекта (из реальности через действительность и опять к реальности), замыкается и ничего, вроде бы, не происходит и не искажается, кроме стоящего перед реальностью географа, проделавшего этот круг и тем готового к принятию географического решения относительно данного места.

Если «место» оказывается в сердцевине научного предмета географии, то можно наметить важнейшие направления теоретической географии или, образно говоря, спектра, веера необходимых теорий:

теория размещения (хозяйства, производства, населения и т.п.)

теория перемещения (транспортная теория и теория связи)

теория возмещения (пока еще не существующая воспроизводственная теория географии, теория рекультивации и антропоцикла природы)

теория замещения (теория реконструкции, переспециализации, перефункционализации и диверсификации деятельностей).

Размещение и расположение

География занимается либо размещением разного рода объектов в пространстве действительности либо расположением – в пространстве реальности, при этом, мы размещаем так и там, а оно располагается иначе и не там.

Мы играем в одну игру, в игру на размещение, а вещный и творимый нами мир играет совсем в другую – в расположение.

Глаголы места

Относительно места в русском языке имеется два принципиально разных глагола:

– класть (глагол, означающий процесс полагания чего-либо на место или в место, прикрепления к месту)

– лежать (глагол, описывающий нахождение на месте или в месте, это уже не процесс, а состояние, явление).

Принципиально важно то, что глагол «класть» имеет только несовершенную форму, а глагол «лежать» – только совершенную.

И что бы мы ни размещали («клали»), все будет несовершенно, положенное же, локализованное – совершенно. При этом, совершенно неважно, «лежащее», имеющее местоположение, «положено» было нами или природой – оно совершенно по положению, а не по происхождению, оно оестествляется и тем совершенствуется. То, что предкам казалось верхом безвкусицы, например, классицизм николаевской эпохи, заводы и городки Демидова или Эйфелева башня, то потомкам кажется верхом совершенства. Наскальные рисунки, набросанные на скорую руку из сугубо утилитарных соображений, сегодня потрясают наше воображение смелостью и совершенством форм.