Всем нам свойственно ошибаться – сказал петух, спрыгивая с утки. Ошибки эти иногда бывают непоправимыми. Как теперь, которую делает человечество, отдавая себя во власть стихийного развития техники. Тем не менее, взывать к его Сознанию (или Бога) надо. У нас нет выхода, кроме как быть оптимистами. Даже если не удастся остановить это суицидное трансгрессивное движение, должны быть люди, которые понимают, что происходит. Чтобы сохранить хотя бы представительское достоинство как мыслящих существ. Были мол, такие, кто видели и предупреждали. Пытались опровергнуть утверждение М. Хайдеггера, что «наука не мыслит», предлагая отслеживать результаты технической активности дальше собственного носа. Уповали на возможность сосуществования множества бытийных форм, надеялись на благоразумие представителей их «нашей реализации, а некоторые помнили, вдохновляясь тем, как долго и убедительно философы говорили о «свободе» и «выборе». В любом случае, если положение безнадежно, надо (с)делать все, чтобы его изменить. Вдруг что-то случится, и существующий Homo sapiens начнет понимать, что прогресс нужен для жизни, считать им актуализацию силы бытия, стремление к сохранению гомеостазиса на Земле и бороться до конца, пусть и без надежды на окончательную победу. Таким способом он может выиграть несколько лет, десятилетий, веков.

Как само устойчивое развитие не должно пасть жертвой непрерывного новационизма, так и его идеология не должна быть заложником суетной моды, мельтешения теоретической терминологии. Или мышления на уровне представлений трансгуманистов о благе для человека его трансформации в голограмму или превращения всего в цифры и «разумные ландшафты». Это уровень двенадцатилетних подростков, столкнувшись с которым прежние великие философы, да даже позитивисты лишились бы чувств (как сказали бы в 19 веке), потеряли сознание (как говорили в ХХ веке), отключились, вырубились, погасли, как говорят теперь. Однако, если смысл устойчивого развития превратился в противоположный, никакими укорами, объяснениями, призывами «к подлинности» его не восстановить. И все же стоит попытаться выразить, удержав эту подлинность в других, близких понятиях и терминах. Желательно более точно отвечая изменившимся обстоятельствам, с учетом прежнего опыта использования имени. Модифицировать форму, чтобы адекватнее уловить содержание. Представляется, что другим названием современного развития, поскольку мы хотим надеяться, что оно останется человеческим, может быть – управляемое развитие.

Развитие объекта с сохранением устойчивости требует управления им. Устойчивое развитие (Sastainable development) в действительности может быть реализовано только как управляемое развитие (Managed/Control development). Развитие управляемо, если оно с рефлексией, если у него есть цель и субъект. Это значит, что любая инновационная деятельность должна отслеживаться по последствиям и параметрам влияния на человека, быть обдумываемой и оцениваемой. У сторонников внедрения того или иного изобретения должны быть обязательно критики, оппоненты, ибо ни один продукт современной технонауки не является однозначно положительным. Они все, даже если не брать открыто авантюрные и преступно патологические – амбивалентны. «По определению», поскольку инновационная деятельность вышла за пределы феноменологической реальности и стала постчеловеческой. Это предполагает, что далеко не все, что технически возможно, следует осуществлять, не всякое новое можно и нужно внедрять. Чтобы стать инновациями, новации должны проходить жесткие социально-гуманитарные фильтры. Через которые их надо приводить к мере человека, это задача более актуальная, ответственная и сложная, чем внедрять нарастающее как цунами количество сомнительных, неясных и непредвидимых по последствиям новаций. Как бы они нас не смыли, не унесли с этой Земли слишком скоро. Будем же, кто сохранившие здравый смысл антропоконсерваторы, за нее держаться. А техноиды, мутанты и роботобразные, улетели бы в космос, на другие, далекие, мертвые, но в этом качестве сущностно им близкие, адекватные планеты.