А когда треснул серый лед и разошлись берега по сторонам, мы обратились к тому, кто умел читать наши мысли по ветру и рекам в глазах. И он сказал нам, что любой из нас, кто обретет свою былую чувственность и сострадание к ближнему, сможет пройти по образовавшимся осколкам льда, на тот берег. И все стали пытаться, прыгая с льдины на льдину, но все кто выходили – тонули камнями.

Птиц по следам не найдешь, у них другие дороги, чтобы поймать их нужно подняться в самое небо. Никто не знает, как глубоко проникает свет через поверхность моря, и что прячется на самом его дне. Два океана трутся друг о друга своими телами, расталкивая всех по своим местам, чтобы кто-то наконец-то бросил давно брошенный кем-то жребий, и давно закончил то, что кто-то давно начал.

На том берегу у нас остался костер, который достался нам еще от предков, но сами мы не знали, как его разжигать в камне. Мы лишь постоянно подбрасывали сухие листья в него веками, и грелись как бабочки вокруг яркого цветка. И без этого огня одинокие сердцем были обречены на замерзание, их руки, которых никто давно не касался, замерзали. Даже пальцы их стали выгибаться как ветви.

Тогда у злых еще был огонь, а у добрых не осталось даже ни искры, кроме них самих. Злые люди грелись по очереди у костра, поэтому постоянно пытались утащить горящие палки из него, чтобы потом сидеть у него по одному. Но они не успевали подкидывать листьев, и огонь тух, а холод змейками заползал в них. Пришло время, когда улетающие птицы на юг, стали звать их с собой.

Один рыбак захотел стать спасителем и пройти океан в одиночку по битому льду, но не успел он дойти до середины, как он треснул под ним и сбросил его в пучину. Что он мог в одиночку сделать, только обрек себя на бессмысленные страдания и нарек себя жертвой. Когда его тело прибило к берегу, то его объявили вечным героем. И все в конец потеряли надежду добраться до того берега.

Все кто были сильнее самого сильного человека, погибли давно от холода. Потому что красота и гордость их не грела совсем. Динозавры и мамонты то же не привыкли ходить за руку, и греться друг об друга, когда их кожа покрывалась мурашками. Наши предки ютились и спали в пещерах, прижимаясь все ближе друг к другу, пока эгоизм и злость уничтожали их врагов по одиночке.

Зерна ярких звезд на холодном небе больше не грели их как прежде. Лишь только глаза тех, кто был близок друг к другу горели тем самым огнем, и это пламя разжигало из них дружбу и любовь. Как мотыльки во тьме они слетались на невидимое тепло тел. Все влюбленные бежали навстречу друг к другу через материки, океаны и горы. Они перестали отличать цвета, но стали видеть тепло.

И однажды мы все взялись за руки, и пошли длинной цепочкой по огромным льдинам, которые не могли переворачиваться, потому что на них наступали с обеих сторон одновременно. Облака над нами восхищенно кивали, а волны под нами рукоплескали. Небеса восхищались нашим поступком, только ветер пытался столкнуть нас в океан. Но такую массу тел не так-то легко было сбить с ног.

И когда мы наконец добрались до того берега, лед за нашей спиной растаял от прикосновения ног, и противоположный берег стал недоступным. А на том месте, где горел раньше костер предков, лежал только пепел, который летел нам в лицо. Сначала нам показалось, что поход был бесполезным, но вдруг держась за руки, мы почувствовали огонь, что был прежде в наших предках.

И когда один из нас увидел на земле маленький уголек, он тут же уткнулся в него своей кустистой головой, дав разгореться своим волосам. Он не думал в тот момент, что сгорит таким образом весь сам, а лишь о том, как ему сохранить огонь для остальных. Кто держал его только что за руки, и того, за кого сам держался. А мы не стали его тушить, а стали подбрасывать ветки к его ногам.