Девушка слегка сникла и загрустила.

– Про Мату Хари я читала. Понимаю, что женщины получают секретные сведения от любовников.

– Согласитесь на такую роль? – поинтересовался я. – Вы готовы спать с человеком, который вам противен, в обмен на информацию?

Любопытно, что она сейчас сделает? Даст мне пощечину или согласится? Пощечину переживу, сдачи давать не стану, но укажу девушке на дверь. Ежели согласится, так почему бы не взять? Можно много рассуждать о морали, но «постельная» разведка – вещь нужная. Найдем парикмахера, подкрасим, припудрим, одежду купим.

Мария Николаевна помолчала, прикусила тонкую нижнюю губу острыми мышиными зубками и промямлила:

– Я бы и согласилась, но кто на меня позарится? И опыта нет. У меня до сих пор ни кавалера не было, ни любовника.

Эх, а вот это плохо. Девственница в таком деле – явление непредсказуемое. А вдруг возьмет, да и влюбится в объект разработки, да и пошлет подальше собственного работодателя?

– Мне один мастеровой в трамвае как-то сказал – мол, на такую как ты, я позарюсь только после бутылки. Он, разумеется, немного по-другому сказал, но суть та же. Но какие секреты человек может выдать, если он целую бутылку выпьет? А я могу быть переводчицей с французского или немецкого, умею печатать на машинке.

Я призадумался. Переводчик с французского или немецкого никогда лишним не будет, но ради этого устраивать девушку в ВЧК? Хм…

– Мария Николаевна, меня к вам такой вопрос – как вы узнали, что я нахожусь в России, да еще и в госпитале? Только не говорите, что брат вам письмо написал.

– А здесь все просто, – пожала плечами барышня. – Позвонила в Москву, на Большую Лубянку, мне и ответили, что товарищ Аксенов в Петрограде, возглавляет отряд, направленный на подавление мятежа. Позвонила военному комиссару, узнала адрес, где разместили отряд. Потом позвонила в казарму, узнала, что вы ранены, в каком госпитале.

– Так вот, просто взяли и позвонили? – вытаращился я. – И вам просто так ответили и на Лубянке, и в военкомате? И кто, интересно? Вы же по междугородней связи разговаривали. Все так просто?

– Ну, не так, чтобы просто, – хмыкнула Мария Николаевна. – Главное было телефон дежурной части Лубянки найти, но он в «Адресной книге Москвы» есть, а сама книга в читальном зале библиотеки. Я там телефоны выписала, какие были. Телефон дежурного, телефон секретаря Председателя ВЧК. Странно, что телефон Дзержинского там есть, а вашего нет. И звонила я либо из губернского управления образования, либо из жилконторы. Один раз даже из отделения милиции.

Мне стало совсем интересно.

– И что говорили? – полюбопытствовал я.

– Когда из губуправобраза звонила, то говорила, что товарища Аксенова приглашают прочитать лекцию о международном положении в секторе школоведения при Смольном, а когда из отделения милиции звонила, то говорила, что шпиона поймали, а из жилконторы, что товарищей интересует количество квадратных саженей в квартире, которую собираются предоставить сотрудникам Иностранного отдела ВЧК. Звонила один раз в две недели, мне отвечали. Вначале – мол, товарищ Аксенов в командировке, а потом – мол, приехал, но снова отбыл. В Череповец ездили, так? Главное – не тушеваться и спрашивать уверенно. Я, когда из милиции про шпионов начала спрашивать, так все отделение разбежалось. Дескать, вдруг какую тайну услышат, оно им надо?

Я опять подосадовал на своих коллег. Ну сколько можно талдычить, что по телефону не следует разглашать секретную информацию. А тут какая-то девчонка «развела» и дежурных, и секретарей Дзержинского. Но девушка начала мне нравится. Похоже, что авантюризм – это семейная черта Семенцовых. Интересно, а чем занимался глава семейства, статский советник Николай Тимофеевич Семенцов, будучи товарищем Петербургского монетного двора? Не чеканил ли фальшивые австрийские марки? Или монеты из коллекции Аракчеева?