А еще «начальные люди», как называли в стрелецком войске весь командный состав, начиная с головы (тысячного) и кончая сотниками, поднимали чарки за будущие успехи Треплева по службе, зная о том, что очень скоро его должны будут перевести в Московские полки. При этом сотник намекал: «Кое-кто желал бы видеть меня в самом Стремянном полку, при царской особе…» А ведь это была царская гвардия… Потому и выпили за это много раз.
Следующий день, проведенный на службе, сотник промучился от головной боли и невозможной сухости во рту, поэтому он был несказанно рад, когда к нему на квартиру прибежал хозяин кабака Окороков и сообщил радостную весть о том, что в отдельных покоях его забегаловки уже стол ломится от яств и хмельных медов и за этим столом его ждут не дождутся двое близких друзей.
Насчет «близких друзей» сотник пропустил мимо ушей, а вот о «хмельных медах» услышал сразу и с большим удовольствием. Поэтому оделся он так быстро, как не одевался даже по сигналу боевой трубы, зовущей в поход.
В кабачке за столом, уставленном кружками с хмельным и деревянными блюдами с разнообразной закуской, сотника поджидали двое незнакомцев.
– Мы от пана Збышека, – произнес невысокий поляк с глубоким шрамом на левой щеке, подливая водки в опустевший стаканчик сотника. При этом он незаметно сыпанул туда щепотку какого-то порошка, который сразу растворился в водке без следа.
– Не знаю никакого Збышека, – попробовал отпереться Федор от знакомства с «кузеном Збышеком», как называла его Гражина, но тут же прикусил язык, когда увидел, что второй поляк держит его на мушке длинной пистоли.
– Да нет же, панове, вы неправильно меня поняли, – сказал он, осушив и второй стаканчик с благодатным напитком.
– Я имел в виду, что…
– Пан сотник имел в виду, что мы должны были показать ему вот эту вещицу, – лукаво улыбнулся человек со шрамом, отчего лицо его стало походить на волчий оскал. Сказав это, он поднес к самым глазам Федора перстень с черным камнем, на котором был выбит крест.
– Это совсем другое дело, – успокоился сотник. – Да, я знаком с паном Збышеком. Что он просил мне передать?
– Ничего особенного. Всего-навсего два маленьких горшочка, запечатанных воском…
– И все? – поразился сотник, у которого даже глаза округлились от удивления.
– И… кое-что еще, – ответил человек со шрамом. – Надо будет закопать эти горшочки в двух местах, где мы укажем…
– Нет ничего проще, панове! – воскликнул Треплев. – Но за это я хочу получить…
– Вы за это получите! – перебил второй поляк, у которого в руке вместо пистоля появился теперь кожаный мешочек со звонко позвякивающими монетами. – Получите чистым золотом!
– О! – снова не удержался от восклицания сотник, протягивая руку за деньгами. – Это мне очень нужно, поскольку я здорово задолжал в местных кабаках. Вот Кузька не даст соврать…
– Должен, – подтвердил хозяин кабака, стоявший в дверях и охранявший покой гостей. – Много должен!
– Расчет произведем сразу после выполнения поручения пана Збышека, – убирая деньги за свой пояс, сказал второй поляк.
– Черт побери! – попробовал разыграть возмущение Треплев.
– Так мы не договаривались! Деньги мне были обещаны вперед. Это вам подтвердит даже пани Гражина, которая и познакомила меня с паном Збышеком…
– Обстоятельства изменились, золото вы получите только после выполнения задания, – твердо сказал человек со шрамом.
– Хорошо, – поморщившись, согласился сотник. – Где ваши дурацкие горшочки и куда их надо закопать?
Человек со шрамом осторожно вынул два маленьких, даже каких-то игрушечных горшочка, поставил на стол, а затем подвинул их поближе к Треплеву. Федор небрежно взял один из них, повертел перед собой, разглядывая со всех сторон, даже понюхал, но так ничего и не определив, резко со стуком поставил на стол. Больше всего в этот миг его поразило поведение поляков – один из них свалился со скамьи под стол, а второй – со шрамом – вскочил на ноги и еле сдержался, чтобы не сигануть в окно.