Антон щелкает пряжками саквояжа.

АНТОН

Мишка, лафитник! Друзья… Я… Ваше беспощадное внимание. И сам не знаю каким чертом несет меня на этот каторжный остров. Желаю, чтобы я добрался и выбрался, а ваши подарки мне действительно не пригодились. За Сахалин!

ВСЕ

За Сахалин.

За Сахалин и за бороду.

ЭКСТ. Сахалин. Владимирский рудник. День.

В голой серой скале пробита штольня– полукруглая дыра. По узкому деревянному мостику из штольни каторжники возят вниз тачки, груженные кусками руды. Это "тачечники" – самое грозное и презренное племя на каторге, навечно прикованные к тачкам. Среди них Пащенко и Зозуля. Одеты они одинаково. Круглые шапочки, полураспахнутые серые халаты, тяжелые деревянные башмаки, подкованные железными гвоздями. Пащенко около 35, Зозуля немного постарше и лицом потяжелей и попроще. Зозуля толкает тачку мимо солдата, сидящего на камне с ружьем между колен.

ЗОЗУЛЯ

Эй, Гаврила, табачку отсыпь. На траву уходить пора, а табака нет.

СОЛДАТ

Отсыплю я тебя штыка да приклада.

Пащенко, который впереди зло оборачивается.

ПАЩЕНКО

Зозуля!

ЭКСТ. Сахалин. Владимирский рудник. Пащенко сворачивает тачку и руда сыпется в большую кучу. Поднимается вверх, где Зозуля продолжает злить охраника.

ЗОЗУЛЯ

Уйду я сегодня, Гаврила. Я Иван природный по рождению с каторгой венчанный.

СОЛДАТ

С тачкой ты венчанный отсюда и до смерти, Иван. Какой-ты Иван, коли подрываешь как шпынь тюремный.

ЗОЗУЛЯ

Шпынь! Я шпынь!

ПАЩЕНКО

Зозуля!

Но тот его не слышит.Он внезапно останавливается. Поднимает вверх руки, насколько это ему позволяют его цепи. Голос Зозули грозен и велик.

ЗОЗУЛЯ

Алена Волчья Заря, Моревой Оцепень, Васька Черкас, Сенька Очес – все атаманы лихие. Всех кто каторгой бит и не перебит. Вам говорю. Черным молоком цепи мои разорвите, а остальное Иван и сам возьмет.

Все застывают на месте. Тревожная ожидающая пауза. Наконец, солдат нехотя поднимается.

СОЛДАТ

Все, шпынек. За то что подняться заставил.

Ударом ноги Зозуля сбрасывает тачку с мостика. На его запястьях обрывки цепей. Солдат мгновенно упирает приклад ружья в плечо.

СОЛДАТ

Стоять. Стоять.

Зозуля не обращает на то никакого внимания. Он идет прямо к солдату.

ЗОЗУЛЯ

Слово верное, слово правое. От него падут стены острожные.

Солдат стреляет прямо в Зозулю. Но выстрел не останавливает Зозулю. Он идет вперед. Огромный, худой, в распахнутом халате.

ЗОЗУЛЯ

Расплавятся цепи кандальные. Падут решетки каменные.

СОЛДАТ

Стой, стой, падла!

Солдат пытается сделать выпад штыком. В это время цепь обвивает его шею. Это Пашенко. Он подобрался сзади. Зозуля отбирает ружье. Смотрит прямо в синее задыхающееся лицо.

ЗОЗУЛЯ

И слово то стоит крепко. Крепче любого закона человеческого. Крепче церкви божьей. И слово это воля. Воля!

Солдат падает на колени.

ЭКСТ. День. Сахалин. Где-то между Владимирском рудником и близкой тайгой. Пащенко и Зозуля бегут. Зозуля оглядывается.

ЗОЗУЛЯ

Достанут. Недалеко ушли.

ПАЩЕНКО

А Моревой Оцепень твой на что? Ходу!

ЭКСТ. День. Сахалин. Где-то между Владимирским рудником и тайгой. Старший надзиратель Ханов около 40 смотрит в тонкую подзорную трубу германку. Потом идет вдоль цепи солдат.

ХАНОВ

Пуль не жалеть. Души у них давно отпеты, а телами канцелярия в Александровске ведает. Семенов, беглым!

Унтер Семенов дает команду. Солдаты начинают стрелять врассыпную на ходу. Расстояние между беглецами и солдатами сокращается, но и до леса Пащенко и Зозули остается все меньше и меньше.

ХАНОВ

Еще залп, Семенов!

СЕМЕНОВ

Заряжай! Цельсь! Огонь!

Новый залп. Без эффекта. Семенов хватает ружье у молоденького солдата.

СЕМЕНОВ

Дай сюда! Гусак рязанский!

Семенов мгновенно перезаряжает ружье и стреляет. Тут же зло бросает ружье. Подбегает к Ханову.