У М. Салтыкова-Щедрина еврей-откупщик провозглашает с энтузиазмом при виде новобранцев: «По царке (по чарке)! По две царки на каздого ратника зертвую! За веру!» У Н. Некрасова хор евреев-финансистов поёт: «Денежки – добрый товар. Вы поселяйтесь на жительство, Где не достанет правительство, И поживайте, как царрр!» Объявившись во внутренних губерниях, еврейские купцы, банкиры и промышленники усиливали конкуренцию в торговле, фабричном производстве и банковском деле, а евреи-интеллигенты, выпускники университетов, успешно конкурировали с христианами в сфере свободных профессий. Выяснилось вдруг, что мост между народами нельзя строить с одной только стороны. В этом деле нужны два партнера, один из которых желал бы раствориться без остатка в другом народе, отбросив с облегчением национальные отличия, а другой, как минимум, не возражал бы против того, чтобы в его народе кто-то растворялся, и не отпихивал от себя нежелательных пришельцев. Конечно, каждый отдельный еврей мог в душе считать себя русским по воспитанию и культуре, благополучно прожить жизнь с таким комфортным ощущением, но в какой-то момент количество этих пришельцев превысило некую критическую величину, и общество стало реагировать на неожиданное вторжение «восторжествовавших жидов и жидишек». «Москва провоняла чесноком, – писали в русской газете в 1873 году. – Поезд привозит новые и новые толпы жалких, оборванных, грязных и вонючих еврейских женщин, детей и их не менее оборванных отцов и братьев. Неужели все они ремесленники или имеют высшее образование, что находятся в Москве?..»

Сбывалось остережение еврейского писателя И.Л. Переца: «Давно пришла пора и пробил час, и надо выйти на улицу, – вот только люди на этой улице отнюдь не ждут нас». Куда девался прежний гуманизм либерального общества? Что стало с терпимостью и сочувствием к «отверженному племени»? Снова заговорили в печати о походе против евреев, снова обвинили Талмуд, призвав “к уничтожению и искоренению еврейских обрядов”, после чего можно будет «отменить для евреев всякие ограничения». ‹…› Казалось, возвращаются старые времена с их нетерпимостью и насильственными мерами воздействия, но в России уже появилась еврейская интеллигенция, воспитанная на идеалах русской культуры, и ее представителей ранили высказывания тогдашних властителей дум, перед которыми они прежде преклонялись. Славянофил И. Аксаков, пользовавшийся огромным влиянием в русском обществе, писал в газете, что «не об эмансипации евреев следует толковать, а об эмансипации русских от евреев». Особенно <усердствовал на стезе юдофобии> Ф. Достоевский, один из крупнейших писателей того времени. ‹…› его высказывания о пагубной роли евреев производили тяжелое впечатление на еврейскую интеллигенцию, которая шла на сближение с русским народом. <Достоевский>, заявляя: «Я вовсе не враг евреев, и никогда им не был», <одновременно провозглашал, что он> «за полнейшее равенство прав (евреев) с коренным населением», но лишь после того, как «еврейский народ докажет способность свою принять и воспользоваться правами этими без ущерба коренному населению» (подробнее о позиции Ф.М. Достоевского в «еврейском вопросе» см. ниже – М.У.).

‹…› Во время войны с Турцией возросли славянофильские настроения в обществе, ухудшилось отношение к евреям. Не успела закончиться та война, еврейские солдаты не излечились еще от полученных ран, как в городе Калише Царства Польского произошел еврейский погром. Толпа громила синагогу, лавки и дома евреев, а петербургская газета «Новое время» сообщила об этом в игривой форме: «Полудетикатолики преисправно кровянили морды жидят и жидовок». Эта газета выделялась юдофобскими выступлениями, публиковала любой слух, порочащий евреев, перепечатывала любую клевету из любого источника. В 1880 году редактор «Нового времени» А. Суворин опубликовал статью «Жид идет!» – это заглавие стало лозунгом времени, определив антиеврейскую политику на несколько десятилетий вперед [КАНДЕЛЬ. 4].