В 1897 г. В.Г. Богораз проводил на Чукотке перепись местного населения. ‹…› Академией наук было опубликовано 180 чукотских сказок, записанных Богоразом. В 1898 г., по ходатайству Академии наук, В.Г. Богораза освободили из ссылки. Вскоре он стал научным сотрудником музея антропологии и этнографии.

В 1899 г. читатели журнала «Мир Божий», в том числе и Чехов, могли познакомиться со статьей «Русские на реке Колыме». Она была помещена в разделе «Научная хроника. Этнография». ‹…› В статье переданы ключевые моменты из доклада этнографа: об архаичности языка, в котором встречаются древнерусские слова; о взаимодействии русских и туземных традиций ‹…›. И что во всем округе нет почти никакой медицинской помощи – несмотря на различные заболевания, связанные с трудными условиями жизни. ‹…› Если данный номер журнала побывал в руках Чехова, статья могла привлечь его внимание. Ведь где бы он не находился – в Мелихове или на Сахалине, – его как врача заботило питание населения, оснащение больниц.

Занимаясь научными исследованиями, Богораз ещё в 1896 г. дебютировал как литератор. В журнале «Русское богатство» был опубликован рассказ-очерк из жизни чукчей «Кривоногий». Затем последовали другие рассказы, стихи. ‹…› 11 июня 1899 г. А.П. Чехов сообщал А.Л. Вишневскому, <ведущему артисту МХТ> соученику по таганрогской гимназии[53]: «Сегодня я видел Богораза, таганрогского; он живет в Петербурге, занимается стихотворством. Как много великих людей, однако, вышло из Таганрога».

В.Г. Богораз писал: «Мы встретились …в 1899 г., в Петербурге и вместе вспоминали Таганрог и нашего инспектора гимназии Александра Фёдоровича Дьяконова по прозвищу “Сороконожка” и “Серое пальто”, который отчасти послужил прообразом “человека в футляре”».

Первой книгой прозы, вышедшей отдельным изданием, стали «Чукотские рассказы». Сборник содержит семь рассказов: «На каменном мысу», «Кривоногий», «На мертвом стойбище», «Праздник», «На реке Россомашьей», «У Григорьихи», «Русский Чукча». Автор затрагивал те же вопросы, что и в научных сообщениях, но в художественной форме.

В декабре 1899 г. А.П. Чехов писал из Ялты редактору «Журнала для всех» В.С. Миролюбову: «Скажите Тану, чтобы он выслал мне свою книжку. Я о ней слышу и читаю много хорошего, а купить негде, да и совестно покупать книгу земляка». «Чукотские рассказы» были отправлены автором Чехову. ‹…› На странице с предисловием Тана – дарственная надпись: «Антону Чехову на память о таганрогских огнях от автора».

В 1899 г. В.Г. Богораз по приглашению американских ученых уехал в США, откуда отправился в экспедицию на Дальний Восток. Экспедиция была организована американским Музеем естественной истории «для установления круготихоокеанских связей между Азией и Америкой» [ТАН (I)].

Ученый собирал этнографический материал у чукчей, коряков, ительменов. До 1904 г. работал в Музее естественной истории куратором этнографической коллекции. На английском языке готовил к печати монографию «Чукчи», которая получила всемирное признание. В России продолжали выходить из печати его произведения.

Неизвестно, читал ли А.П. Чехов <его> произведения. В личной библиотеке их нет. Но ведь упоминал он в переписке о стихах Тана. Возможно, и эти издания приносил ему кто-то из знакомых. Между тем Владимир Германович побывал в Берлине, Париже, Лондоне, затем снова уехал в Америку. Он писал: «Когда я вернулся в Россию поздней осенью 1904 г., Чехова уже не было на свете». Приехав в Таганрог, Богораз разыскал соучеников по гимназии, вспоминал с ними о детстве и о Чехове. В том числе и о каменном доме П.Е. Чехова «на углу Елизаветинской улицы (также Конторской)», который купил «обыватель Селиванов». «Недавно он был продан еврейскому благотворительному обществу за 5 000 рублей ‹…› Я посетил этот чеховский дом в один унылый осенний вечер. ‹…› Везде узкие кровати, старые люди с седыми бородами, но комнаты остались без всяких изменений. Тот же странный полуподвальный вход и рядом деревянное крылечко без перил, похожее на приставную лестницу, те же неожиданные окна под самым потолком. Соседний дом <М.Е. Чехова> … по-прежнему принадлежит его вдове и сыну Владимиру Митрофановичу, двоюродному брату Антона Павловича Чехова. В этой семье сохраняется культ имени Чехова. Здесь можно услышать много интересных рассказов о тех суровых расправах, которые тогда отцы чинили над детьми. В самые опасные моменты молодой Чехов спасался в соседний гостеприимный домик, ибо здесь господствовали другие нравы. У Владимира Митрофановича на стенах висят портреты Чехова разных эпох» [АЛФЕР(II). С. 56–58].