У Дэвида эти прозрения вызывали только досаду, потому что она всегда ожидала от него каких-то немедленных шагов и в результате странных совпадений почти всегда оказывалась права.

Если же речь шла не о совпадениях, то наверняка существовало научное объяснение феномену, о котором ему было неведомо. Когда он заговаривал об этом с Кларой, она отвечала рассеянно: «Ну конечно, оно существует». Сама Клара считала, что умеет предвидеть и что этому явлению есть строго научное объяснение.

Мозг Дэвида, мозг естественника отказывался верить, что любовные зелья действуют. Конечно, это чистое шарлатанство, просто люди, влюбленные настолько, что обратились к подобному средству, часто так или иначе добиваются взаимности естественным путем. Тут действовал эффект плацебо во всех его проявлениях – самовнушение, сила позитивного мышления. Безраздельная вера способна обеспечить «успех» любому приворотному зелью.

Дэвид приподнял коробку со справочниками. На случай, если очередная жертва и правда находится на пути сюда, а за зельем, само собой, приходили преимущественно женщины, он предпочитал не встречаться с ней. Не нужно, чтобы его видели здесь. Близились перевыборы в городской совет, и он не хотел, чтобы причастность к раздаче сомнительного снадобья подорвала его шансы. Он так и сказал бывшей супруге:

– Могла бы и обо мне подумать.

– Я и подумала, – ответила она, неправильно истолковывая его слова. – Тебе полезен физический труд.

«Давайте примем еще один звонок. До нас дозвонилась Джулия. Здравствуйте, Джулия».

Мэри Энн включила радио. Они вместе с Камерон ехали домой к Кларе Курье в Миртовую Балку за любовным снадобьем. Услышав самый ненавистный из всех голосов, она протянула было руку к выключателю.

– Не трогай! – вскричала Камерон, отталкивая ее руку.

«– Привет, Грэхем, – прозвучал смущенный девичий голосок. – Я хотела спросить про своего жениха.

– Вы помолвлены? Великолепно. Парню повезло».

– Вот лицемер, – пробормотала Мэри Энн. – Сам-то он наверняка ни разу не встречался дважды с одной и той же женщиной.

– Он ждет появления истинного чувства, – возразила Камерон, должно быть, в шутку.

«Спасибо», – ответила радиослушательница серьезно, и голосок ее звучал так трогательно, что Мэри Энн невольно стала вникать, в чем заключалась проблема юной особы, которую она рассчитывала разрешить с помощью передачи «Жизнь» с ведущим Грэхемом Корбетом. Сама про себя она называла эту программу «пожизненным приговором».

«В общем, мы помолвлены уже полгода и собираемся пожениться на Рождество, и я очень люблю моего жениха, но кое-что меня смущает. Он говорит иногда такие вещи… Я знаю, что он просто так шутит. Но мне все равно обидно. Например – что я не то чтобы сверхжирный продукт, но и далеко не обезжиренный. А когда я показывала ему свадебное платье в каталоге для новобрачных, он спросил: точно ли есть такое для крупнокалиберных дам?»

– Вот козел, – прошипела Камерон.

«Да, не слишком приятно», – отозвался Грэхем с оттенком сочувствия в голосе.

«И это говорит человек, заявивший, что моя задница создана для радио! Вот скотина».

«– Я преподаю английский в начальной школе, но мечтаю писать, и кое-что уже отсылала в издательства, но он говорит: «Те, кто может, – делают, кто не может – те учат».

– А вы говорили ему, что чувствуете при этих его словах?

– Да. Но он ответил, что я гиперчувствительная».

Грэхем многозначительно хмыкнул.

«Джулия, я хочу, чтобы вы кое-что сделали. Представьте, хорошенько представьте, что именно вы чувствуете, когда слышите от вашего жениха подобные вещи. Теперь закройте глаза. Закрыли?»