– Дима, у нас с тобой опять бензин кончится.

– Понял, – ответил он.

Мы поставили машину в гараж и домой поехали на такси, возле моего подъезда простились, Дима уехал, а я поднялась к себе, переоделась, поставила чайник на плиту и стала ждать Валеру. Мысли мои были приятны, и настроение отличное, выходило, что Танька в этот вечер меня вытащила из дома не зря.

Утром мы поднялись поздно – по пятницам я работаю во вторую смену, у мужа репетиция в двенадцать, можно было отоспаться. Я готовила завтрак, скучала и прикидывала, чего бы мне захотеть. Помучившись немного, я захотела новую машину. Следовало подготовить мужа.

– Валерочка, – сказала я, – у меня с машиной что-то. Не заводится.

– Да? – Муж в автомобилях не разбирается, у него своя «девятка», в ней вечно что-то ломается, муж злится и о машинах говорит неохотно. – Наверное, зажигание, надо посмотреть.

Тут в дверь позвонили.

– Что за черт, – сказал Валера. – Ни дня без гостей, – и пошел открывать. Однако голос его мгновенно переменился. – Аркадий Викторович, – радостно запел он. – Проходи. Куда пропал? Только вчера тебя вспоминали.

– Ох, Валера, работа в гроб вгоняет, связался с этой коммерцией, век бы ее не видать. Как вы?

– Нормально, проходи. Лада на кухне. Лада, посмотри, кто пришел.

В кухню бочком и слегка пританцовывая вкатился Аркаша, маленький толстый старый еврей, мой любовник.

– Здравствуй, Ладушка, – пропел он и к ручке приложился.

– Аркадий Викторович, что невеселый?

– Заботы одолели. Чайком не напоите?

– Конечно. – Муж поставил чайничек. – Может, коньячку? Хороший, армянский.

– Ох, нет, спасибо. Бросать надо коньячок. Сердце прихватывает.

– Рано тебе на здоровье жаловаться.

– Какое там, Валера, – Аркаша махнул рукой. – Стар, стар стал, пора на покой, сына бы на ноги поставить.

Аркаша пил чай и лучисто улыбался. Физиономия у него круглая, как луна, и чрезвычайно добродушная. По внешнему виду Аркаши никто бы не догадался, что это редкий подлец, жулик и бандит. Они с Валерой пили чай, а я за ними ухаживала.

– Лада на машину жалуется, – сказал Валера. – Что-то у нее там с зажиганием.

Аркаша кивнул:

– Посмотрим, пришлю кого-нибудь. А твоя как?

– Не знаю, что с ней делать… Продать надо к чертовой матери.

– Давай ее сыну покажем, он у меня такой мастер, сам удивляюсь. Талант у парня. Продать всегда успеешь.

Через час Валера засобирался на репетицию, ласково простился с Аркашей и отбыл. Я его проводила и вернулась на кухню.

– Ладушка, – запел Аркаша. – Красавица ты моя, соскучился. – Он обнял меня за талию и прижался головой к моему животу.

– У меня машина сломалась, – сказала я.

– Слышал. Сделаем.

– Надоело мне на этом старье ездить.

Аркаша подпрыгнул.

– Ладуль, какое старье, побойся бога, машине полтора года.

– Я и говорю, старье.

Аркаша заерзал.

– Старье… Я на своей три года езжу.

– Вот и езди, а мне надоело.

– Да ты с ума сошла. – Он руки расцепил и нахмурился. – Чего тебе еще?

– «Волгу».

Аркаша, как я и предполагала, схватился за сердце.

– Спятила баба. «Волгу». Совесть надо иметь. Я на тебя трачу больше, чем на всю свою семью.

– Я ж тебя не граблю, продай мою «восьмерку», деньги забери.

– Что их забирать, все равно выцыганишь. Ух, глаза бесстыжие.

– Жадничаешь, черт плешивый, – сказала я и хлопнула тарелку об пол. – Дожадничаешься. Брошу к чертовой матери.

– Как же, бросишь, – ядовито сказал Аркаша. – А деньги? Ты за деньги удавишься.

– Найду другую дойную корову, вон Лома, например.

– Лома? – Аркаша опять подпрыгнул. – Да Лом сам смотрит, как бы с баб содрать.

– Ничего, я его так поверну, молиться на мою задницу будет, не говоря уж о прочих интересных местах.