Поднимая пыль, бронетранспортёр нёсся на блокпост так, что милиционеры в бронежилетах и сферах, выставив вооружение из-за бетонных плит, могли подумать, что чехи захватили этот бэтэр в колонне и теперь это – теракт. Больше всех так мог подумать Блинов. Но он подумал просто: «Бэтээр с боем прорвался из засады».

«Омоновцы» забросали Борисенко вопросами, но Борисенко нечего им не мог пояснить внятно.

– Отдохни капитан. Водки хочешь? – спросил его Блинов уважительно.

– Да… нет… давай, – промямлил Борисенко, садясь на патронный ящик в «курилке».

Борисенко вообще не пил водку (если сравнить Борисенко с Блиновым – они были одного возраста, – то Борисенко как раз в душе был больше ментом, чем военным); но сейчас Борисенко выпил полный пластиковый стаканчик водки, не опьянел. Он вряд ли заметил, что выпил водку. Для пэпээсников он был вырвавшимся из «ада» офицером. Борисенко прочёл это в их глазах и уже тогда выработал свою линию поведения. «Главное – не оправдываться, – думал Борисенко. – Они сами все там мудаки, по-любому…»

Трескотня стала слабеть, дав несколько всплесков, запоздалый выстрел, другой выстрел, хлопок подствольника и разрыв после него.

Блинов провожал бэтээр Борисенко завистливым взглядом, наивно проклиная свою ментовскую судьбу.

3

Бойцы вылезли из кювета, ошалело отряхивали линялую форму, курили. Слышны были уже их гомон и смех. Лихолат бил носком ботинка по заднему колесу «Урала», как вылетевший из седла кавалерист бьёт лошадь, не желающую вставать. Потом Лихолат, без кепки, с растрёпанными волосами, стал искать офицеров, налетать на солдат, гнал их к разбитым машинам и за носилками.

Застигнутый в колонне лейтенант Кудинов повёз раненых в полк на уцелевшем ЗИЛе. Борисенко подъехал, когда из кабин и бортов вытаскивали и соскребали трупы. Багровый Лихолат тяжёлым движением грузноватого человека шёл на Борисенко, как в драку. Но Борисенко, опережая комбата, впал в истерику: – По обстановке?!.. А ты видел обстановку?!! – Он едва не хватал Лихолата за грудки.

– Сука!.. Я тебе покажу обстановку!.. Ты… – Лихолат плюнул в горячую пыль и пошёл прочь. Он плюнул от бессилия. И, в сущности, ему было плевать на Борисенко. Он видел разгром на дороге, но знал где-то внутри, что разгром – вовсе не разгром. Он не знал пока ещё – что это. Он внимательно всматривался в пробоины в кабинах машин, будто силился что-то понять.

Лихолат не мог ничего понять, но он не первый день служил в армии и ему помогал опыт. Опыт говорил Лихолату, что Борисенко («какое бы ни было это чмо») не нужен в рапорте. «Огнём батальона… действуя слаженно… противник рассеян… – вот, что такое рапорт!.. А Борисенко в бою не было, оставался на месте, для обороны, сука!»

До сумерек разгребались на дороге. Машины нужно было волочь в полк. Волочь было, как водится, нечем. Но, как водится, справились. Заодно организовали оборону, пополнили боекомплект. Распоряжался Борисенко: он был распорядительным командиром на хорошем счету и даже готовился поступить в академию. «Снова вывернулся», – подумал Лихолат о Борисенко. И ещё подумал с тоской: «Главное, прикрыть задницу».

4

– Какие нахер слаженные действия!! – орал Виноградов. – Просрал колонну!!!

Перед командиром полка лежали цифры потерь. Эти цифры не спасали слаженность действий, огонь батальона и рассеянный противник – которого никто не сосчитал!

Нужны были бронесилы полка. Нужен был огонь вышестоящего начальника. Чехов – человек сорок. А главное – нужен был героизм. Виноградов так и сказал – «г е р о и з м». А потом сказал Лихолату: «Перепиши!»

Виноградов тоже не первый день служил в армии. Но он, в отличие от Лихолата, умел не только «прикрыть задницу», но и рисковать. Ещё он имел немножко воображения. Это был молодой и перспективный подполковник. До того молодой, что почти ровесник Лихолата – капитана. Виноградов смотрел на Лихолата из-за стола снизу вверх, но свысока, как на подчинённого и неудачника.