— Ты же профессор, как они могли? — удивилась Арина.

— Да не нужен я теперь никому со своей учёной степенью. Всё, не перспективный человек, балласт на собственной родине! Сейчас в почёте новые русские и бандиты! Хотя и те, и другие, одним миром мазаны!

Илья снял ботинки и курточку, а потом прошёл на кухню. Открыв холодильник, он налил полстакана водки, а выпив, тут же закашлялся с непривычки.

— А я говорила, что нужно в Америку уезжать. Тебя же звали два года назад. Но, ты же, упёрся, я патриот родины. А родина взяла и об тебя ноги вытерла! — гневно произнесла жена.

Илья сел на венский стул у стола и закрыл уши руками.

— Всё, не бухти. Без тебя тошно, — процедил сквозь зубы.

— Тошно ему теперь. Вон, Николаенко, вместо тебя рванул, теперь, как сыр в масле катается, — всплеснула руками Арина, принимаясь разогревать ужин.

Семья Нефёдовых жила более чем зажиточно. В своё время профессорская зарплата позволяла. Да и денег было накоплено много. Нефёдовы мечтали устроить дочери свадьбу и подарить кооперативную квартиру. Хотя, при желании, молодые могли поселиться и у них. В отличие от Садовских, Нефёдовы имели просторную трёхкомнатную квартиру ленинградской планировки. Одна кухня была пятнадцать метров, не говоря уже о комнатах. Но Арина Ивановна заявила, что не желает жить в одной квартире с зятем. Теперь цены взлетели вверх, да и многое строительство заморозили. Арина с неудовольствием подумала, что придётся селить молодых у себя.

— Что за шум, а драки нет, — на кухню впорхнула, улыбающаяся Ксения.

— О, а этой всё смешно. Отца на работе сократили. Как теперь жить будем? Последние сбережения съедим, а дальше что?

— Я работать пойду. Как—нибудь перебьёмся, — Ксения плюхнулась на стул.

— Ещё чего! Я тебе брошу институт, только посмей! — строго сказал отец.

— Так я же могу после учёбы на подработку устроиться. Вон, Женя Кудрин в баре официантом пашет. Подрабатывает после учёбы.

— Моя дочь перед этими ублюдками в малиновых пиджаках жопой крутить не будет! — грохнул по столу кулаком отец.

— Отец прав. Я на работе дополнительную ставку попрошу, — поддержала мать.

— И будешь в своей больнице безвылазно торчать? Завтра начну работу искать. На биржу труда встану, — покачал головой Илья.

Арина поставила перед дочерью и мужем по тарелке борща, а потом села за стол сама.

— А мясо где? — спросил супруг, ковыряясь ложкой в тарелке.

— Экономить надо. Мясо теперь только по выходным, — пробурчала Арина.

— Дожился. Ученый химик Нефёдов скоро одну траву кушать будет, — с грустью сказал Илья.

После ужина родители ушли в гостиную, смотреть телевизор, а Ксения заперлась в своей спальне. Нужно написать письмо Владлену.

***

Вечером дневальный зашёл в казарму с пачкой писем.

— Пляшите, почта приехала! — весело воскликнул он.

Все сразу потянулись к нему. Каждому солдату необходимо было узнать вести с родины. Это как глоток родного воздуха, для кого Ростовского, для кого Костромского, или какого другого. Писем ждали с нетерпением всегда, с глупой надеждой, что у родных всё хорошо, или с опасением, что ещё хуже, чем было.

— Садовский! — фамилию Владлена выкрикнули последним.

Владлен ухватился за письмо, словно за спасательный жилет и, стал быстро читать.

«Привет, мой любимый. Прости, но хороших новостей на этот раз нет. Отца выперли с работы. Ты удивишься, но он запил. Второй день подряд пьёт. Не может простить государству, что стал ненужным. А я два дня не решалась написать тебе. Хочу устроиться на работу, но родители против. Типа, мне нужно институт закончить. А холодильник пополнять нужно. Деньги же имеют свойство заканчиваться. А ещё, я вчера была у твоей мамы в больнице. Она легла на какое—то обследование. Говорит, что с ней всё хорошо. Просто плановый осмотр после пневмонии. Я, конечно, в этом не разбираюсь…»