Англо-турецкая агентура «по-свойски» орудовала на Кавказе, готовя почву для колонизации территорий, привлекавших и природными богатствами, и стратегической выгодой. Англичане Уркварт и Белл, турецкий полковник Сефер-бей вошли в историю мировых разведок как легендарные политические авантюристы, шпионы и русофобы XIX столетия, по мере сил пытавшиеся поссорить кавказские народы с могучим северным соседом^>1. Джеймс Белл, контактировавший с британским правительством, жил в Черкессии с 1837 по 1840 гг., вел дневник и, опубликовав его, отмечал возможную роль Кавказа, как берега, защищавшего Азию от российского агрессивного продвижения на юг. Он подчеркивал: «Если Британия или любая другая сила, противостоящая российским агрессивным действиям, решила воздвигнуть здесь эффективный барьер, она бы устроила это легко, объединив под общим флагом все народы Кавказа, благодаря их общим интересам, религии…». Россия, безусловно, преследовала свои цели в Азии, используя Кавказ, как базовый лагерь, с помощью которого можно осуществить свои амбициозные проекты. Так, например, вся российская политическая активность в Персии начиналась с Кавказа. По соглашению между правительствами в Петербурге и Лондоне от 31 августа 1901 г. Персия была разделена между двумя империями. К России отходили Тегеран и Северная Персия, а Британия – Шираз и южные провинции^>2.

Генри Джон Темпл Пальмерстон (1784–1865) – английский государственный деятель, премьер-министр Великобритании (1855–1865) довольно открыто обосновывал свою неприязнь к России: «Мы знаем, что наши взгляды и интересы диаметрально противоположны русским… Россия – великий враг Англии; это утверждение исходит не из личных чувств, а потому, что ее интересы и цели несовместимы с нашими интересами и безопасностью; главной задачей нашей политики на предстоящие годы является противодействие ей». Пальмерстона называли, обыгрывая его фамилию, лорд Пемза (Lord Pumice Stone), намекая на его «негладкое» обращение. Своих соотечественников он раздражал неадекватным поведением. Даже королева Великобритании с трудом выносила его^>3.

В западной и, в частности, британской, литературе муссировались идеи о незаконности и недопустимости притязаний России на Кавказский регион. В их обоснование приводился целый ряд доводов: геополитические (угроза британским национальным интересам на Востоке, включая Индию; нарушение англо-русского и многостороннего международного баланса сил в пользу России); экономические (закрытие для Англии доступа к потенциальной колонии, источнику сырья и рынку сбыта); идеологические (неспособность «деспотической», «варварской» России цивилизовать кавказские народы, привить им либерально – демократические ценности; «бремя белых» в данном случае, как и во всех остальных, должна нести Англия); нравственно – филантропические (защищать население Кавказа от военной и морально-растлительной агрессии могущественной, циничной власти и духовной деградации)^>4. Царское правительство в формировании своей кавказской политики понимало и пыталось учитывать заинтересованность западноевропейских держав, особенно Англии, в кавказских делах. «России нечего опасаться за свои владения, – считал Александр I, – пока соседями с той стороны остаются слабые народы, как персияне и турки. Но притаись где-нибудь англичане, доставь горцам артиллерию, научи их военному искусству и тогда нам будет надо укрепляться уже на дону. Англичане стерегут нас, не спуская глаз»^>5.

При поддержке Англии в 40-е годы XIX в. аристократический центр национального совета польского национально-освободительного движения (Жанд Народовый) во главе с князем А. Чарторыйским (бывшим видным членом Негласного комитета Александра I), размещавшийся в «Отеле Ламбер» в Париже разрабатывал геополитические проекты, направленные на отторжение части территории Российской империи. Польская эмиграция планировала привлечь на свою сторону южных славян, казаков, горцев Северного Кавказа и в результате вторжения вызвать в России революцию. В дальнейшем планировалось образование Польши в границах 1772 г. с включением донских и черногорских казаков, а на Кавказе: Грузии, Армении и Федерации мусульманских народов в вассальной зависимости от Турции.