Ну, вот! – по глазам вижу – не верите. Я так и думал…
Жаль, что сейчас эти сочинения не в моде и найти их хоть где-нибудь, для того чтобы доказать правоту моих слов, весьма затруднительно. Но клянусь вам, я сам это видел, собственными глазами – пять томов!!! Полное собрание сочинений «К. Маркса и Ф. Энгельса». Один на другом. Домиком. Высота стопки доходила даже до красиво напряженных квадратиков брюшного пресса самого Зарембы, едва не достигая его волосатой груди. А он как Атлант – стоял и держал…
Все вокруг просто замирали от немого восторга и зависти. Ведь произведения этих столпов марксизма легкими не назовешь. Вспомните. Один этот неподъемный «Капитал» чего стоит! Да вы что! Полкило – не меньше!
Попробуйте сами, и вы убедитесь, – два тома – максимум, и не томом больше. Только прошу вас, господа, не надо расстраиваться по этому, в общем-то, пустяковому поводу – два тома это тоже совсем неплохой результат, уверяю вас…
Кстати, вся эта политическая вакханалия происходила уже в самом конце 60-х, но даже и тогда, если бы хоть кто-то стукнул куда надо о том, что богоравных классиков марксизма крутят по ночам на причинном месте, причем в прямом смысле этого слова… Да, все бы во главе с победителем тут же оказались бы или за решеткой, или в дурдоме. Но, как говорится, Бог миловал…
И вот однажды этот Заремба, этот мистер Мускул, напросился с нами на встречу очередного Нового года, где должна была присутствовать целая куча каких-то девиц, отношения с которыми у Зарембы пока никак не складывались. Бедняга в силу своего роста был еще девственником, и все время мечтал перейти от этой тяжелой многотомной марксистской теории к более легкой, как ему тогда казалось, и безумно желанной им жизненной практике…
Даже и не помню, у кого мы тогда собирались, потому что народу было много: действительно, какие-то малознакомые крепкие девицы с развитыми формами, Валера Кац, мы с Гариком, этот Заремба, еще кто-то…
Запомнилось, что там было очень много вкусной еды. Когда мы с Гариком вышли на кухню, он тут же заглянул под крышку огромной кастрюли, стоящей на плите. Мамочки! Она до верху была наполнена вареными куриными ногами. Мы воровато вытащили по одной и мгновенно проглотили их чуть ли не с костями. Божественно!
Сейчас-то этим никого не удивишь, а тогда куриные ноги отдельно от курицы не продавались. Да и обычная курица в те годы тоже была дефицитом и выдавалась только целиком, обтянутая в целлофан и вместе с праздничным набором. А тут десятки куриных ног! Торчат костями вверх, как патроны в барабане, да еще и в несколько слоев…
Нет, угощение в тот раз было классное, да и выпивки было навалом, а пить-то особо еще не умели – только начинали осваивать этот бесконечный и, как показало время, пожизненный процесс. Вот наш маленький Заремба и перебрал. Весь вдруг позеленел, появилась в нем какая-то вялость, глаза стали слипаться, речь участилась и стала нечленораздельной. Отключился, короче.
Пришлось уложить его прямо на диван в большой комнате, рядом с елкой, в интимном мигающем свете которой там были организованы танцы. Так он на протяжении всего праздника на этой тахте недвижно и лежал.
У нас же с Гариком все, наоборот, сложилось поначалу очень успешно. Съели, наверное, по десятку этих бесподобных куриных ног, поэтому и не очень пока еще охмелели. Закадрили двух каких-то смазливых девиц. Танцы-шманцы-обжиманцы. За этим сладким занятием про бедного Зарембу совсем забыли…
И тут я тоже что-то немного приустал и от выпитого, и от этих возбуждающих танцев, сел на диван перекурить и вдруг слышу чей-то утробный, еле слышный, потусторонний голос: