Он подступает ко мне, мышцы его напрягаются, челюсти сжимаются, плечи разворачиваются и… Старому циничному доку похер. Он такое много раз проходил в дешманских кабаках и в других местах…

Я тоже расправляю плечи и развожу в стороны руки, превращаясь в идеальную цель. Губы мои искривляет пренебрежительная усмешка.

– Пошёл вон отсюда! – бросаю я, вспоминая недавний опыт с Арканом, отступившим, не выдержав силы моего слова.

Возможно, он отступил по другой причине, но у меня сложилось впечатление, что он просто выполнил мой словесный приказ. Поэтому, эксперимента ради я решаю попробовать. Пробую и… нет, ничего не получается. Блин… Ладно…

– Я тебе сейчас башку оторву, – шипит Цеп.

– Ну давай, – насмешливо говорю я. – Давай, сладкоежка Алик. Нападай на меня. Знаешь что с такими, как ты делают на малолетке? Красавчиками-спортсменами. Хочешь попробовать? Вперёд! Вот твой счастливый билет.

Лицо его дёргается, и на долю секунды по нему проходит тень сомнения. Но агрессия побеждает, кулаки сжимаются и приобретают бронебойную мощь, рука начинает двигаться назад для замаха и…

– Что за шум, а драки нет? – спрашивает дядя Витя из шестого подъезда.

Он частенько с нами болтает, когда выходит покурить. Типа свой в доску парень. Иногда в картишки перекидывается, анекдоты похабные рассказывает. А сейчас, видать, идёт с работы, потому что появляется не в спортивном костюме, как обычно, а в своей рабочей одежде. А рабочая одежда у него – это серый, мышиный мундир с капитанскими погонами. Трудится он в уголовном розыске.

– Да тут такое дело, дядя Витя, – говорю я и удивляюсь, что помню блин, как его зовут.

Вот что значит, новые и незаезженные носители информации. Это я про мозги молодого меня.

– У нас тут доброволец на малолетку хочет попасть. Ну, а мы ему помогаем.

– Чё ты прогундосил? – прищуривается Альберт.

– И кто? – спокойно спрашивает дядя Витя, раскуривая сигарету. – Вот этот?

Он кивает на Цепа.

– Данные нормальные, – серьёзно говорит капитан, выдыхая дым. – Думаю, будет королевой бала.

Пацаны опасливо прыскают.

– Он так-то борец, – говорю я, как бы заступаясь за Цепа. – В обиду себя не даст.

– В обиду? – хмыкает милиционер. – Даст. И ещё раз даст.

Пацаны не выдерживают и начинают ржать, а дядя Витя с невозмутимым видом обращается к Юрику:

– Юран, слушай анекдот, ты у нас ценитель. Старого зека спрашивает внук. Дедушка, а кто такой пи**рас?

И зек старый, и анекдот старый, он его сто раз рассказывал, но приходится как бы в тему и пацаны умирают со смеху уже с самого начала. Стоит ли говорить, что дядя Витя дворовый пацанский кумир? Сейчас мне видны все его приёмчики и методы, позволяющие ему быть «своим парнем», в детстве же я об этом просто не задумывался.

– Ну, кто он после этого!!! – гогочут мои дружки, высоко ценя дружбу старшего и довольно крутого чувака. – Ну, кто он после этого!!!! А-а-а!!!

А вот дядя Витя не смеётся. Он поворачивается к Цепу и внимательно на него смотрит красными от регулярных упражнений глазами. Я тоже не смеюсь, пытаясь унять старого дока, внутри себя. Как бы мне от него вообще избавиться… Или опыт не пропьёшь?..

Алик становится красным, как рак и благоразумно решает уйти с чужой территории. Напоследок бросает, что мол ещё встретит меня один на один и сделает со мной страшные вещи.

Мальчишка помладше, именуемый в дворовых кругах Кондратом, вылезает из-за стола и идёт к валяющейся на траве коробке и рассыпанному вокруг шоколаду.

– Ну-ка, – говорит он, – чё-то странные конфеты какие-то… Фу-у-у! Пацаны, это же собачий кал!

– Чего?!

– Фу-у-у! Цепень мудак!

Ах, как он надеялся посмотреть на наш позор и негодование. Не вышло. Ну, извини, Алик, извини. В другой раз сам ешь свои конфетки. Интересно, какова роль Вики в этой остроумной шутке. Допускаю, что она могла и не знать подробностей затеи. А могла и знать…