– Обо мне.

– 

Клевая тема. Но я, блин, спешу. Орвуар. Проголодаюсь, загляну. Вика двинулась к эскалатору, но Саня не отставал.

– Ты думаешь, я опустился, пошел пирожки продавать, вместо института? Испугался, что там конкурс высокий? Если хочешь знать …

Вика, в принципе, хотела узнать, что случилось, но рефлекторно съязвила: – Исповеди принимаю по вторникам, после обеда. Шурик, давай в следующий раз. Тут такое творится… Вика не закончила, решив не делиться секретом с таким лузером. Александра Петровского, сына глав врача, отличника и красавца никто в классе Шуриком не называл. Пацаны и учителя обращались уважительно только по фамилии, девчонки звали Сашей и заглядывали в глаза. Теперь Саша сам заглядывал в глаза Вике, называл ее Викой, а не просто Клюевой, как в школе: – Ты должна понять, Вика. Я ведь не просто…извините, разрешите пройти… я хочу сам всего добиться.

Тут он отвлекся на несколько секунд: «Клевая косуха, «степен вулф», солидная марка, суровый рокер-стайл без пафоса».Саня представил себя на харлее, красиво вжикнул молнией на куртке, лягнул педаль газа, и умчался за горизонт, как молодой Микки Рурк. «Ну, вот, поступлю я в медицинский и что?»– спрашивал он себя, рассекая воздух под рев мотора. «Что тебе там делать, парень?» – спросил Микки Рурк Саню, догнав его на своем супербайке. «Будешь снова сидеть за партой, слушать преподов, потом снова к отцу в больницу, и снова его слушать. И так каждый день до старости. Пропахнешь пилюлями. Тоска». Саня очнулся и повторил слова Микки Рурка бегущей Вике. Однокашница пропустила тираду мимо ушей, напряженно разглядывая окрестности в поисках подруги. Лизы нигде не было, зато в витрине Вика увидела свою мечту №1. Норковая шуба моментально отвлекла ее от текущих дел. Вот Вика такая выходит из лимузина где-то далеко не здесь, поглаживает нежный мех, все такие смотрят на нее в восхищении…и тут, бац! Какой-то затрапезный хмырь плеснул на шубу красную краску: «Вы убиваете животных! Да здравствуют дикие норки, бобры, лисички, горностаи, соболя и прочие хорьки!» Вика в шубе чуть не заплакала, но реальная Вика не дала себе расстроиться и переключилась на мечту №2. Вот она такая выходит из АУДИ. На ней дубленка такая белая. Над головой горит неоновая надпись «Москва». Это или кинотеатр, где идет премьера ее фильма, или ресторан, где ей назначил свидание, ну, не олигарх, но солидный парень. Само собой дело происходит в городе-герое Москве. Тут какая-то мымра на Хамере проносится мимо, и вся дубленка в соленой московской грязи. Вика в дубленке белеет от злости, и ее заменяет мечта №3.

Веселая компания красивых молодых студентов сидит в Макдональдсе, шутит на какие-то умные темы. Само собой дело происходит в Москве, ну или в Питере. Самая умная и красивая – Вика. Она – дизайнер одежды успешный. В таком модном пуховичке коротком, темно-синем, чтобы в случае чего грязь была не так заметна. На Вику восторженно смотрят ее знакомые и иногда поглядывают на полоску ее голого живота. Все потягивают колу. Вдруг к ней наклоняется какой-то уборщик в форменной одежде и говорит: «Москва подождет. Есть дела и по важнее». Это Саня. Даже здесь достал со своими нотациями. И тут Вика взрывается. И та, что в пуховичке, дизайнер, и реальная, та, что в перешитом мамином пальто:

– Да, отвали ты. У меня, понимаешь, подруга пропала, а тут ты со своими муками профориентации.

– Как пропала? Саня сделал заинтересованное лицо, хотя, под лицом его крылась одна только вежливость и ни какого интереса.

– А вот так. Взяла и пропала. Я сразу все поняла. Взгляд мечтательный-мечтательный, как будто втюрилась в кого. Рядом качок какой-то с татуировкой. А, главное, потолстела, припухла чуток.