– И он здесь? – удивилась я. – А он знает, что его жена раньше… ну…

– Все знают. Но боже упаси тебя хотя бы намекнуть об этом! Здесь еще их дочь, Инес. Видишь блондинку, притихшую за спиной у Джоанны? Это она. В отличие от матери – скромница и молчунья, слова лишнего не скажет, но на твоем месте я бы ей не доверял. Подозреваю, что в этом омуте водится немало чертей.

– А как зовут вон ту синьору в красном? – спросила я с любопытством.

Девушка, которая привлекла мое внимание, кроме яркого платья выделялась необычно свободными манерами. Сейчас она непринужденно объясняла что-то пожилому синьору в коричневом плаще с меховой оторочкой.

– Это Бьянка. Бьянка Санудо…

Мечтательные нотки в голосе Рикардо заставили меня помрачнеть.

– Ее отец служит у дона Арсаго управляющим. Люди шепчутся, что синьор Санудо сильно сдал в последнее время, так что дочь проверяет вместо него счетные книги. Кое-кто поспешил донести эти сплетни до графа. А дон Арсаго, представляешь, заявил, что столь разумной девице он без колебаний доверил бы всю свою казну.

– Я бы на его месте поостереглась, – хмуро бросила я в ответ. – Не думаю, что синьора склонна к экономии. Одно ее платье из венеттийского шелка стоит не меньше двухсот дукатов, не говоря уже об украшениях!

– Завидуешь, сестренка? – ухмыльнулся Рикардо.

– Угу. Восхищаюсь.

Я с грустью оглядела свой чопорный темно-синий наряд. Из украшений – только длинные ониксовые четки, волосы гладко зачесаны под покрывало. Но даже в таком монашеском виде мое присутствие здесь многие сочли бы неприличным: ведь я недавно потеряла мать! К счастью, Ассунта, продолжавшая тихо меня ненавидеть, нарисовала мне такое ужасное лицо, что рядом со мной любой покойник показался бы воплощением здоровья и красоты. При взгляде на меня никто бы не усомнился, что я не только потеряла близкого человека, но и сама стою одной ногой в могиле.

– Хм, а он что здесь делает? – бормотал тем временем Рикардо, указав на плотного темноволосого мужчину с высокомерным костистым лицом и пристальным взглядом выпуклых светлых глаз. – Это Фальери, один из нуворишей. Они с графом никогда не ладили…

Я кое-что слышала о постоянных стычках «новой» и «старой» знати в пестром венеттийском обществе. Двое мужчин, похоже, продолжали какой-то старый спор:

– Вы слишком привыкли считать Венетту королевой моря, – напирал Фальери, – но теперь уже не те времена. Все, баста! Золотому грифону пора выбираться на берег. Из-за войны с тарчами мы потеряли крепости на пути в Ханаан, так что восточная часть Срединного моря теперь закрыта для нас! Кроме того, с тех пор как лозитанцы открыли морской путь в Бхарат, центр торговли необратимо сместился на север. Нам нечего больше ловить на море!

– Ну что вы такое говорите, синьор Фальери, – с улыбочкой вмешалась Джоанна Сакетти, исключительно с целью обратить на себя внимание. – Неужели Кашми и Магадха перестанут торговать с нами? Как же мы тогда будем обходиться без их прекрасных шалей, шелка и жемчугов, скажите на милость?

Дон Арсаго хмуро отвернулся от Джоанны, не обращая внимания на расточаемые улыбки.

– Вместо того чтобы ловить удачу у дальних берегов, следует заняться торговлей на континете, – развивал свою мысль настырный синьор. – Пора, пора переделывать корабли в амбары и винные прессы, распахивать фермы, вкладывать деньги в terra firma…

– Для этого нам понадобится прежде всего прочный мир с Лигой Четырех и северными герцогствами, – раздраженно бросил дон Арсаго, давая понять, что спор слишком затянулся. – Какой смысл нам вкладывать деньги в спорные земли, если мы каждую минуту рискуем их лишиться?