Колонцифры вышли за формат набора. Ждем исправленный макет.

В Хабаровске после двух месяцев учебки Вов разделили. Бегунова через всю страну отправили в Ленинград учиться вертолётному делу, а Шахрин чуть не двинулся по музыкальной части. Перед «распределением» к нему подошёл прапорщик из местных, знавший, что Вова умеет на гитаре играть, сказал, что он уже обо всём договорился и что осталось только рядовому Шахрину заявить о своей мечте служить в оркестре. То ли этот прапор не с тем договорился, то ли не о том, но когда рядовой Шахрин изъявил желание, полковник-распределитель побагровел и с криком «Ты что, сукин сын, на дуде сюда приехал играть?!» законопатил его на самую дальнюю заставу.

На Большом Уссурийском острове Шахрин прослужил почти полгода. Ходил в наряды, часами лежал в сугробах, греясь о верную собаку Тумана. Изо всех сил пытался поймать китайских шпионов, но попадались только ошалевшие после зимней спячки еноты, сдуру дёргавшие сигнальные провода. В свободное время Шахрин пел песни под гитару для сослуживцев.

Когда на заставу заехал ансамбль песни и пляски округа, командир гордо похвастался, что у него есть свой артист, не хуже пришлых. Зря. Через неделю пришёл приказ о переводе артиста в Хабаровск, в тот самый ансамбль.

От судьбы не уйдёшь – Шахрин стал петь в хоре. Не только петь, но и фактически им командовать – офицеры и сверхсрочники появлялись в расположении хора на 2–3 часа, в остальное время репетиции проводил голосистый рядовой: «В армейском хоре мы не пели, а главным образом орали. Это была замечательная школа – теперь, даже если аппаратура на сцене накроется, я смогу донести каждое слово до последнего ряда зала». В ансамбле Шахрин познакомился с земляком-сверхсрочником старшиной Валерой Севериным. Тот играл в оркестре на кларнете. Скоро в той же казарме, но на другом этаже появился ещё один уралец – Бегунов: рачительное командование опять-таки через всю страну вернуло его на Дальний Восток.

Владимир Бегунов на фоне собственного дипломного проекта

На дембель ушли в декабре 1980-го с разницей в неделю, причём Шахрин получил на память о службе гордую запись в военном билете: «Использовать в военное время в качестве солиста ансамбля песни и пляски высшей категории». Через много лет, будучи на гастролях в Хабаровске, он навестил свою часть. Командование давно сменилось, но и сегодня каждого новобранца встречают словами о том, что именно здесь проходил службу будущий лидер «Чайфа». В пограничном хоре молодых учат: «Пой громче всех, и станешь рок-звездой».

Семьи Бегуновых и Шахриных. Фото Владимира Шахрина

По дороге домой Шахрин завернул в Курган, где ждала его окончившая техникум Лена. Пред очами заждавшихся родителей он предстал с невестой, гитарой и банджо, купленным по случаю на Дальнем Востоке. Дело стремительно двигалось к свадьбе. Не отставал и Бегунов – он тоже собирался под венец с дождавшейся его дембеля одноклассницей Машей. Жизни обоих Вов двигались параллельно: в один год женились, вместе перевелись на заочное отделение техникума, вместе корпели над дипломным проектом – монументальной конструкцией для наглядной агитации, которая и по сей день возвышается в Екатеринбурге перед зданием Архитектурно-строительного колледжа (в девичестве – Строительно-монтажного техникума). Даже дети у Вов рождались почти одновременно: старшие в 1982-м, младшие в 1984-м. Только у Шахриных получились девочки Юля и Даша, а у Бегуновых – мальчики Женя и Андрей.

Шахрин на работе

А вот продолжение совместного музицирования как-то не сложилось. После армии выступили всего один раз – на выпускном вечере у младшей сестры Шахрина. Обещанный гонорар в сто рублей заставил двух Вов найти барабанщика «Пятен», с которым они не виделись два года, вспомнить старый репертуар и без единой репетиции сбацать так, что на местах не усидели ни выпускники, ни учителя, ни родители. В тот вечер на концерте сына впервые побывал Владимир Фёдорович Шахрин. На следующий день он отозвался об увиденном и услышанном эмоционально, образно и восторженно: «Я бился лысиной о паркет!»