Решетников, Бутусов, Шахрин и Бегунов на рок-семинаре в «Селене», 15 октября 1986 года. Фото Дмитрия Константинова

За четвёртый квартал 1986 года «Чайф» выступил шесть раз, не удаляясь от Свердловска дальше пригородов. В основном концерты проходили в вузах. Студенческая молодёжь распробовала «Чайф» и полюбила его музыку. На каждом выступлении группа радовала зрителей (а среди них уже появились фаны, кочевавшие с концерта на концерт) новыми песнями. Репертуар рос как на дрожжах, Шахрин выпекал один хит за другим: «1986–1987-й были, наверное, самые активные годы для меня как для автора. Как будто открылся кран, и оттуда полился поток сознания сплошной». В своём первом интервью он объяснял, что «когда пишешь музыку на стихи, получается быстрее, а к мелодии подобрать текст уже не так просто». Обратите внимание, что речь идёт не о муках творчества, а именно о скорости, с которой в то время в Володиной голове оформлялись песни, востребованные публикой до сих пор.

В ДК «Восток», Верхняя Пышма, 6 декабря 1986 года. Фото Дмитрия Константинова

Тогда же на глазах у родной аудитории выкристаллизовывался имидж «Чайфа», мало кого оставлявший равнодушным. Даже программа, состоявшая из забойных рок-н-роллов, превращалась в уютный междусобойчик благодаря живому и доверительному общению Шахрина с залом: «Нам всем повезло, что в самом начале мы не видели никаких видео. Мы не знали, как надо. Поэтому мы делали так, как подсказывает нам наше сознание. Скорее всего, если бы информация эта была, мы бы стали подражать. Зачем что-то выдумывать, когда есть примеры, как надо выглядеть, как надо двигаться на сцене, как давать интервью. Мы всё придумывали сами: то штаны-бананы натягивали, я то в майке, то в шинели в дедушкиной выходил. Никто нам не предлагал имиджа».

Пантыкин и Нифантьев во время выступления «Чайфа» в Казани 10 января 1987 года

Первые редкие концерты ещё не превратились в рутину, и музыканты, выходя на сцену, сами переживали бурю эмоций. «Каждый раз я испытывал восторг, непередаваемое ощущение, когда ты – простой парень – выступаешь в родном городе, и всем – и Сортировке, и Химмашу – интересны и важны и ты, и твои песни, и твои идиотские три аккорда. Тебе и самому это интересно», – вспоминал Бегунов. С каждым выступлением «Чайф» не только вёл себя на сцене всё уверенней, но и звучал всё лучше. Если раньше группе хватало двух аккордов (по словам музыкально образованного Нифантьева, «малой каракатицы» и «большой каракатицы»), то теперь общий уровень исполнительского мастерства рос на глазах.

Выступление «Чайфа» 15 октября в программе рок-клубовского семинара на турбазе «Селен» произвело неизгладимое впечатление на гостя из Ленинграда, редактора самиздатовского журнала «РИО» Андрея Бурлаку: «Я до приезда в Свердловск уже знал название "Чайф", слышал их альбом "Жизнь в розовом дыму". Но то, как они выглядели живьём, оказалось очень круто. На следующий день я выпросил запись этого выступления, увёз плёнку домой и стал рассказывать о "Чайфе" каждому встречному, всячески пропагандируя в Питере их творчество».

Не довольствуясь тем, что рассказывают об их концертах очевидцы, с началом нового 1987 года свердловские музыканты и сами двинулись по просторам родной страны. 9 января в компании с «Наутилусом» и «Группой Егора Белкина» «Чайф» отправился на гастроли в Казань. На такую большую ораву билетов в одном поезде не хватило, поэтому выезжать в Татарию пришлось двумя группами. Второй поезд в пути задержался, и к началу концертов в строю недоставало Белкина, Бегунова и Решетникова. Пока утром выступал «Наутилус» с местной командой «Акт» на разогреве, ополовиненный «Чайф» искал выход из сложившейся ситуации. На помощь пришли «урфинджюсовцы» Зема и суперклавишник Александр Пантыкин. Саша тут же расписал на ноты всю программу и буквально за час её переаранжировал. Дневной концерт стал одним из самых необычных во всей истории «Чайфа». Клавишные партии Пантыкина добавили в песни Шахрина дополнительный шарм, а слова Володи о том, что «в сегодняшней сборной винегретной солянке играет половина "Урфина Джюса"», вызвали ажиотаж – «УД» в Казани нежно любили. В «Это» Пантыкин вставил фрагменты из «джюсовской» песни «Чего это стоило мне», чем усилил восторги.