– Нет! Нет, спасибо! – словно боясь поддаться необоримому соблазну, юноша спрятал руки за спину. – Мне и за кофе расплатиться нечем!

– О, вы расплатитесь! – предвкушающе мурлыкнула Кошка.

– Всем, чем располагаете! – подхватила Сова.

– Всем отчаянием…

– И стылым ужасом в сердце…

– И усталостью…

– И тоской…

– И безнадежностью…

Вокруг него вились шелка, то и дело обдавая его запахом нагретого меха и птичьих перьев… а потом обе хозяйки отпрянули, оставляя окончательно замороченного юношу держаться за голову, будто боясь, что та вдруг взовьется, как семечко клена, и улетит.

– Теперь можете идти, юноша! – выставляя перед собой невесть откуда взявшиеся флаконы с угольно-черной, кроваво-алой, грязно-бурой и тоскливо-серой жижей, мурлыкнула Кошка.

– Чашку возьмите с собой – на добрую память. – добавила Сова.

Баюкая еще теплую чашку в ладонях, он пошел к дверям – ноги его больше не дрожали. И никто его не останавливал. Он сам остановился, схватившись за дверную ручку.

– А я… я еще смогу прийти сюда?

– Нет уж! – фыркнула Кошка и кажется, шерсть на ее горжетке встала дыбом. – Сюда приходят только один раз! – и задумчиво добавила. – Так или иначе – только один.

– В следующий раз, если случайно на что-то наткнетесь, а потом будете специально искать и писать… – насмешливо прогудела Сова. – …извольте уж сами позаботиться о своей безопасности! А сейчас идите домой, юноша! Да-да, домой! Сестра волнуется…

– Уж она-то всегда на вашей стороне! – фыркнула Кошка.

Он рванул легко распахнувшуюся створку и кинулся наружу.

– Долгой жизни, юноша! – ухнуло с одной стороны.

– Удачи, юноша! – мурлыкнули с другой.

– Да! Спасибо! – прокричал он и дверь за ним захлопнулась.

Сквозь ставшие прозрачными витражи видно было, как по скользкой мостовой он выкатывается чуть не под ноги хмурому громиле в надвинутом на самый нос капюшоне дождевика, замирает на миг… и быстро уходит прочь, прижимая к себе кофейную чашку. Громила не шелохнулся, не повернул головы, продолжая все также мрачно и пристально буравить взглядом дверь кофейни.

– Мррр? – вопросительно протянула Кошка.

– Уху! – ответила Сова.

Грохот копыт расколол спокойствие проулка. Запряженная четверней карета с небрежно замазанным грязью гербом на дверце ворвалась в проулок, распугивая редких прохожих. Из нее вылез еще один громила, казавшийся близнецом того, что караулил у двери. Следом, легко опершись на трость, на брусчатку спрыгнул подтянутый седой господин.

– Сюда, хозяин! – прогудел громила в дождевике и…

– Динг-диланг-донг-донг! – колокольчик на двери зашелся тревожным звоном.

На пороге встали трое.

Медленно поводя головами – точно боевые линкоры дулами орудий – парочка громил оглядела кофейню…

– Точно говорю, хозяин, сюда он забежал! – прогудел громила в дождевике.

– Я даже и не знал, что тут – кофейня! – оглядываясь по сторонам, хмыкнул седовласый.

– Если вы нас нашли, значит, вам это нужно. – проскрежетала Сова, и круглые стеклышки пенсне сверкнули желтым в свете ламп.

– Еще как нужно, милочка! Мои люди доложили, что сюда зашел один юноша, с которым мне бы весьма хотелось… побеседовать… – его пальцы до белизны сомкнулись на набалдашнике трости, а в глазах промелькнуло бешенство. – Но сейчас я его тут не вижу…

– Дык спрятали… бабы, они такие, жалостливые… – авторитетно прогудел громила.

– Полагаешь? – протянул седовласый.

– Ну дык… А вот ежели их как след тряхнуть… так вся жалостливость и посыплется… – стискивая пудовые кулачищи, громила шагнул вперед…

– Ну-ну-ну… – останавливая его взмахом трости, проворковал седовласый, и губы его сложились в сладенькую улыбочку. – Наверняка это разумные дамы, мы вполне сможем договориться… Милые сударыни! Лучше вам отвечать… – и щелчком плети вопрос. – Где мальчишка?